Тысяча первый попаданец

(Чарльз, трепеща) - Вы необыкновенная женщина, мисс Вудраф. Я глубоко стыжусь, что не сумел понять этого раньше.

(Сара, как бы констатируя факт) - Да, я необыкновенная. Вы не проводите меня до развилки?

Чарльз кивает. Она собирает скромные пожитки, и они выходят на поляну, идут по тропе. Останавливаются.

(Сара, протягивая ему руку, с едва заметной мольбой) - Я никогда Вас не забуду...

Он почтительно и печально выдерживает ее взгляд и отпускает руку. Уходит. На полпути оборачивается - она смотрит ему вслед неподвижно. Он приподнимает шляпу - она не реагирует.

Занавес закрывается. Аплодисменты просто оглушительные, с галерки что-то кричат. Антракт.

Глава двадцатая. Спектакль (часть третья)

За кулисами все ходили с воодушевленными лицами и блестящими глазами.

- Расшевелили мы публику, - улыбался Ровнин.

- Уболтали, - смеялся Плец.

- Моя Танечка просто звезда, - радовалась Мария Ивановна.

- Меня Сережа вдохновляет, - счастливо рассмеялась Таня. - Он просто типичный англичанин. Но с чувствительной русской душой.

- А ведь ты к нему всерьез в последней сцене присосалась, - вдруг выпалила Надя. - На репетициях утыкались в щеку, а здесь всерьез? Может в третьем акте ты ему и отдашься по-настоящему?!

Цыц, доча! - встрял Плец. - От Сережи с одного раза не убудет, а публику морочить нельзя, фальш враз заметит.

- Да вы что, издеваетесь все надо мной?!

- Наденька, доченька, не слушай их, дураков, - запричитала Мария Ивановна. - А ты, Сергей, иди сюда и винись перед невестой. Чтобы больше никакого натурализма, это все-таки театр, обман зрения и чувств, а не настоящая жизнь. Вот и обманывайте публику, но искусно. Как полагается настоящим актерам.

- Но мама, мы же не настоящие... - почти плакала Надя.

- Потерпи, крошечка, - шепнул ей Городецкий. - Этот спектакль на один раз, больше мы его играть не будем...

- А зачем тогда огород городили?

- Я думаю, к нам сегодня же придут руководители Красноярского театра и попросят отдать им пьесу на постановку

- А как же я? - растерялась Татьяна. - Неужели я сразу расстанусь с Сарой Вудраф?

- Ты - это ты! Если захочешь, будешь и у них играть эту роль. Я видел в Петербурге и здесь несколько спектаклей, но актрис, равных тебе по силе самовыражения, не заметил.

- Спасибо, Сереженька! Ты, правда, мой вдохновитель!

- Так, внимание, - предупредил Ровнин, - антракт заканчивается. Городецкий, Плец, приготовиться...

Занавес в очередной раз расступается, и зрители видят кабинет финансиста: длинный стол эбонитового дерева, кожаные кресла, пальма в кадке (все позаимствованное в АО "Драга"). Мистер Фримен в солидном твидовом костюме и Чарльз, одетый в элегантную серую пару, сидят в креслах, переживая паузу после вступительного сообщения Чарльза.

(Мистер Фримен насупясь) - М-да, новость неожиданная. Весьма неожиданная.

(Чарльз через время) - Вряд ли я должен добавлять, что она стала полной неожиданностью и для меня. Но я счел своим долгом немедленно поставить Вас в известность - и потому я здесь.

- Весьма разумно. А как отнеслась Эрнестина?

- Довольно бурно, но потом сказала, что все это чепуха. Я привез Вам письмо от нее, вот оно (Передает).

(Фримен, пряча письмо в карман) - У Вас ведь остается порядочный независимый доход?

- Да, нищета мне не угрожает.

- Притом нет гарантии, что дядюшке удастся обзавестись наследником...

- В его годы гарантировать рождение детей трудновато.

- Впрочем, эти бабы на какие подлоги только не способны, чтобы стать матерью лорда, пусть формального...

- Что вы имеете ввиду? Она может забеременеть от другого, а отцом назвать дядюшку?!

- Увы, такое бывало неоднократно... Но вернемся к Вашему браку с Эрнестиной: он существенно упрочит Ваше финансовое положение, так?

- Совершенно справедливо.

- К тому же у меня нет других детей, и когда я умру, все мое состояние отойдет Вам с Эрнестиной и вашим детям...

- Право, мне не пристало рассуждать...

- Полно, милый Чарльз, нам стоит быть друг с другом откровеннее. Когда Вы обратились ко мне с разрешением на брак с Эрнестиной, я дал свое согласие, руководствуясь в немалой степени соображениями взаимной выгоды. Перемены в вашем положении стали для меня как гром среди ясного неба. Но мне важно, чтобы никто не мог приписать Вам какие-либо корыстные мотивы. Это сейчас самое главное.

- Для меня это тоже чрезвычайно важно, сэр.

- А теперь я прочту, с вашего позволения, письмо дочери.

Читает. Чарльз смотрит в окно.

(Фримен, трогая его за рукав) - Пожалуй, Вас заинтересует постскриптум письма: "Если Вам покажется убедительной чепуха, которую заладил повторять Чарльз, я уговорю его меня похитить, и мы обвенчаемся в Париже". Как видите, нам не дано выбирать. Так что скорее возвращайтесь в Лайм к своей невесте...

(Чарльз, привставая) - Я Вам очень признателен.

(Фримен с предупреждающим жестом) - Могу ли я, раз представился подходящий момент, чистосердечно поговорить еще об одном деле, касающемся вас с Эрнестиной? Речь пойдет о коммерции. Вы по рождению и воспитанию джентльмен, и торговля, вероятно, внушает Вам отвращение?