Тысяча поцелуев

Сара получила огромное удовлетворение от того факта, что Айрис, похоже, не знала, что ответить.

– От чумы? – осведомился он. – Эпидемии?

Сара молча уставилась на него.

– О, знаю! – сказал он куда более веселым тоном, чем она когда-либо от него слышала. – Саранча. Нет ничего лучше хорошей стаи саранчи.

Айрис несколько раз моргнула и подняла палец, будто только сейчас подумала о чем-то.

– Я вас оставлю.

– Разумеется, – пробормотала Сара.

Айрис едва заметно подмигнула и стала пробираться сквозь толпу.

– Должен признать, мне стало любопытно, – сказал лорд Хью, как только она исчезла из вида.

Сара молча смотрела перед собой. Но он был не из тех, кого могло бы остановить ее молчание, так что особо ответа и не ждал.

– От какой жуткой судьбы спасла вас кузина?

– Очевидно, что не от вас, – отрезала Сара, не успев подумать о сдержанности.

Он хмыкнул, и она решила, что вовсе не обязана говорить ему правду.

– Моя кузина Дейзи, младшая сестра Айрис, хотела организовать специальное выступление квартета сестер Смайт-Смит.

– И в чем же проблема?

– Так вы не посещали наших музыкальных вечеров? – уточнила Сара.

– Не имел удовольствия.

– Удовольствия, – повторила Сара, постаравшись не выказать недоверия.

– Что-то не так?

Она открыла было рот, чтобы объяснить, но тут вошел дворецкий и объявил, что ужин подан.

– Ваши молитвы услышаны, – насмешливо сказал лорд Хью.

– Не все, – буркнула Сара.

Он предложил ей руку.

– И я по-прежнему для вас бремя, верно?

Что тут скажешь?

Глава 7

На следующий день

Итак, граф Чаттерис и леди Хонория Смайт-Смит соединились священными узами брака. Солнце сияло, вино текло рекой, и, судя по смеху и улыбкам за свадебным завтраком (который плавно перетек в свадебный обед), веселились все.

Даже леди Сара Плейнсуорт.

С того места за главным столом, где сидел Хью (один, поскольку остальные пошли танцевать), она казалась истинным воплощением беспечной английской девушки: мило болтала с другими гостями, много смеялась (но никогда слишком громко), а танцевала так энергично и выглядела такой чертовски счастливой, что того гляди подожжет комнату своим весельем.

Когда-то Хью тоже любил танцевать, и умел это делать великолепно. Музыка не так уж отличается от математики: тоже состоит из схем и последовательностей, с той лишь разницей, что они висят в воздухе, а не начертаны на бумаге.

Танец – блестящее уравнение: одна часть – звук, другая – движение, и дело танцора – их уравнять.

Хью мог не чувствовать музыку так, как того требовал хормейстер в Итоне, но, несомненно, понимал.

– Здравствуйте, лорд Хью. Не хотите кусочек свадебного торта?

Хью поднял глаза и улыбнулся. Перед ним оказалась маленькая леди Френсис Плейнсуорт с двумя тарелками: на одной лежал гигантский кусок торта, на другой – просто большой. Оба были щедро залиты глазурью сиреневого оттенка и украшены крошечными засахаренными фиалками. Хью видел торт во всей его первозданной красе, поэтому попытался угадать, сколько яиц потребовалось для создания такого монументального сооружения, а когда понял, что вычислить это невозможно, подумал о том, сколько времени ушло на то, чтобы испечь торт, потом перешел к…

– Лорд Хью? – прервала течение его мыслей Френсис, чуть приподняв тарелки, дабы напомнить, зачем подошла.

– Обожаю торт!

Девочка села рядом и поставила тарелки на столик.

– Выглядите одиноким.

Хью снова улыбнулся. Взрослый никогда бы так не сказал, поэтому Хью предпочел поболтать с ней, а не с кем-либо другим.

– Не одинок, а один. Был.

Френсис нахмурилась, обдумывая сказанное. Хью уже собирался объяснить разницу, когда она склонила голову набок и спросила:

– Уверены?

– Один – это физическое состояние, а вот одиночество…

– Знаю, – перебила девочка.

Он пригляделся к ней.

– В таком случае, боюсь, не понял вас.

– Я просто задалась вопросом, всегда ли человек сознает свое одиночество.

Ну прямо философ!

– Сколько вам лет? – спросил Хью, решив, что не удивится, если она откроет рот и признается, что вообще-то ей сорок два.

– Одиннадцать. – Она вонзила вилку в торт, умело выбирая глазурь между слоями, и добавила: – Но я развита не по годам.

– Это очевидно.

Она ничего не ответила, но он заметил ее хитрую улыбку.

– Вы точно любите торт? – прожевав и осторожно промокнув салфеткой уголки губ, спросила Френсис.

– Как все, – пробормотал Хью.

Она скептически взглянула на его тарелку:

– Почему же не едите?

– Я думаю, – задумчиво ответил Хью, устремив взгляд в другой конец комнаты, где весело смеялась ее старшая сестра.

– Вы что, не можете одновременно есть и думать? – удивилась Френсис.

Весьма смелый вопрос.

Подцепив вилкой кусочек торта. Хью прожевал, проглотил и сообщил:

– Пятьсот сорок один, умноженное на восемьдесят семь, равно сорока семи тысячам шестидесяти семи.

– Вы это придумали, – немедленно отреагировала Френсис.

Он пожал плечами:

– Можете проверить сами.

– Думаю, вы понимаете, что я могла бы проверить ответ, будь у меня для этого средства, – задорно бросила Френсис, но тут же нахмурилась: – Вы действительно вычислили это в уме?