Тысяча поцелуев

– Но это правда, истинная правда: проверено. Знаешь, сколько шлюх…

– Да, – отрезал Хью, – это я знаю: как ты запирал его в комнате со шлюхами. И сколько их было, тоже помню. Это все мой чертов мозг.

Отец разразился смехом, а Хью смотрел на него и не мог понять, что смешного в создавшейся ситуации. Перед его мысленным взором тут же возникли картинки из прошлого. Их с Фредди спальни находились рядом, и он все слышал. Приводя проституток в спальню брата, отец всегда оставался – понаблюдать, а если ничего не получалось, показывал пример сам или звал Хью.

– Да что толку! – продолжал между тем лорд Рамсгейт. – Я думал, это поможет установить определенный ритм.

– О боже! – застонал Хью. – Прекрати!

Лорд Рамсгейт, мерзко усмехаясь, поднялся и, сопровождая свои слова непристойными жестами, принялся считать:

– Одна, две, три…

Хью сжался: в мозгу что-то промелькнуло, когда отец произнес «три».

Дуэль. Отсчет. Как хотелось забыть… От усердной попытки отсечь воспоминания о голосе отца он весь сжался и… нажал на спусковой крючок.

Нет, Хью не собирался стрелять в Дэниела: целился куда-то в сторону, – но как только кто-то начал считать, внезапно снова превратился в мальчика, дрожавшего в кровати, когда слышал, как Фредди умоляет отца оставить его в покое.

Хью никогда не вмешивался – так хотел Фредди, – а отец все считал. Лорд Рамсгейт вообще очень любил считать, и не только проституток. У него имелась прекрасно отполированная трость красного дерева, и он не видел причин беречь ее, когда сыновья его расстраивали. Чаще – Фредди, и отец с удовольствием считал удары.

– Ненавижу тебя! – процедил Хью.

– Знаю, – спокойно ответил маркиз.

– Я ухожу.

– Нет.

Хью застыл:

– Прощу прощения?..

– Я не хотел, но… – пробормотал отец почти извиняющимся тоном. – Ты не оставил мне выбора. – И с силой впечатал сапог в его искалеченное бедро.

Хью взвыл от боли и рухнул на пол.

– Проклятье! Какого черта?..

Лорд Рамсгейт встал на колени рядом с сыном:

– Я не мог позволить тебе уйти.

– Я тебя убью, – прошипел Хью, скорчившись от боли. – Клянусь, убью…

– Нет, – покачал головой маркиз, прижимая к его лицу влажную, сладко пахнущую тряпку, – не убьешь.

Глава 19

Гостиница «Уайт харт», номер герцога Йорка

Хью открыл глаза и обнаружил, что лежит в постели. Нога чертовски болела, и он хотел было протянуть руку, чтобы помассировать мышцу, но оказалось, что этот ублюдок его связал. Дьявол!

– О, ты очнулся!

Голос отца показался ему слишком уж мягким и даже слегка… скучающим.

– Я убью тебя! – прорычал Хью, изворачиваясь в своих путах, пока не увидел его.

Маркиз сидел в кресле в углу и наблюдал за ним поверх газеты.

– Возможно, но не сегодня.

Хью снова задергался, но все, чего добился, это ссадины на запястьях, тошнота и головокружение. Пришлось на секунду закрыть глаза, чтобы прийти в себя, прежде чем спросить:

– В чем дело, черт возьми?

Лорд Рамсгейт сделал вид, будто обдумывает вопрос, и наконец признался:

– Я озабочен.

– Насчет чего? – выдавил Хью.

– Боюсь, ты слишком долго тянешь с прелестной леди Сарой. Кто знает, когда мы сможем найти еще одну женщину, готовую смотреть сквозь пальцы… – лицо лорда Рамсгейта брезгливо сморщилось, – на твое увечье.

Оскорбление не достигло цели: Хью давно привык к подобным уколам, – но замечание отца по поводу леди Сары, вызвало в нем странную неловкость.

– Я знаком с леди Сарой, – по крайней мере воочию, добавил он про себя, – едва ли две недели.

– Всего? А мне казалось, дольше.

Хью обмяк.

Мир явно перевернулся: отец, который обычно рвал и метал, пока Хью с холодным презрением взирал на него, всего лишь вскинул брови, тогда как сам он был готов изрыгать огонь.

– Я надеялся, что твой вопрос с женитьбой решен и дело наконец сдвинулось с мертвой точки, – заметил маркиз, переворачивая газетную страницу. – Когда все началось? Ах да. Той ночью в Фенсморе. С леди Данбери. Господи, всюду эта старая кляча!

Хью едва не стало плохо:

– Откуда ты это знаешь?

Лорд Рамсгейт поднял руку и пошевелил пальцами:

– Я нанял людей.

– Кого?

Склонил голову набок, словно пытаясь решить, стоит ли выдавать шпиона, он наконец пожал плечами:

– Думаю, можно сказать тебе: все равно бы сам догадался, – твой камердинер.

Хью потрясло это известие, и он заметил, уставившись в потолок:

– Он служит у меня два года.

– Подкупить можно кого угодно. – Маркиз опустил газету и всмотрелся в сына: – Неужели я так ничему тебя и не научил?

Хью вздохнул, пытаясь сохранять спокойствие:

– Немедленно развяжи меня.

– Пока не могу. – Маркиз снова поднял было газету, но тут же швырнул на стол и раздраженно оглядел испачканные типографской краской руки: – Тьфу ты черт, ее не прогладили!

– Я должен вернуться в Уиппл-Хилл, – напомнил Хью, взывая к его разуму.

– В самом деле? – широко улыбнулся маркиз. – А я слышал, что ты уезжаешь.

Пальцы Хью скрючились словно когти: неприятно было сознавать, что старик слишком хорошо информирован.

– Пока ты лежал без сознания, я получил от твоего камердинера записку, в которой ты велел ему сложить вещи. Должен сказать, это меня обеспокоило.