Тысяча поцелуев, которые невозможно забыть

Посмотрела и улыбнулась. Облегающая белая футболка под коричневым блейзером, черные узкие джинсы, черные замшевые ботинки. Я потянула за лацканы блейзера.

— Классно выглядишь, малыш.

Руне довольно ухмыльнулся, наклонился и поцеловал меня в губы. Я заметила, что он уже успел вымыть и высушить волосы. Мало того, вопреки обыкновению, даже познакомил их с расческой, и золотистые пряди приобрели шелковистую мягкость.

— Как самочувствие? — спросил он.

Я вытянула ноги и руки:

— Немножко устала после всей этой ходьбы, но, в общем, в порядке.

Руне озабоченно нахмурился:

— Точно? В порядке? Если чувствуешь недомогание, то лучше никуда сегодня не ходить.

— Вот уж нет. Здесь меня ничто не удержит. — Я провела ладонью по мягкой ткани блейзера. — Тем более что ты так нарядился. Понятия не имею, что у тебя на уме, но если ты вылез наконец из кожаной куртки, то это несомненно нечто особенное.

— Я тоже так думаю, — согласился Руне после многозначительной паузы.

— Ну, тогда я определенно в полном порядке, — сказала я, добавив уверенности.

Руне помог мне сесть. Даже столь простая задача оказалась не вполне по силам.

Опустившись на корточки перед кроватью, он заглянул мне в глаза:

— Я люблю тебя, Поппимин.

— И я люблю тебя, малыш. — Сказав это, я невольно покраснела. Руне хорошел с каждым днем, но сегодня выглядел так, что от одного лишь взгляда на него сердце пустилось вскачь.

— Что бы мне надеть? — задумчиво спросила я, поднявшись с помощью Руне. Он провел меня из спальни в жилую зону, где нас ждала женщина, перед которой на столике лежали инструменты визажиста-парикмахера.

Я недоуменно взглянула на Руне, который в ответ нервно откинул волосы и пожал плечами.

— Это все твоя тетя. Чтобы довести тебя до совершенства. Хотя, по-моему, ты и без того прекрасна.

Женщина помахала мне и показала на стул перед ней. Руне поцеловал мою руку и кивнул.

— Начинайте. Нам надо выйти через час.

— Так что мне надеть? — забеспокоилась я.

— Об этом мы тоже позаботились. — Руне подвел меня к стулу, и я села, коротко представившись стилисту.

Руне устроился на диване у дальней стены и — что меня порадовало — достал из стоявшей на столике сумки фотоаппарат. Джейн — так звали мастера — взялась за работу. За то время, что она занималась моими волосами, Руне успел сделать несколько снимков.

Я была совершенно счастлива.

* * *

Джейн наклонилась, прошлась внимательным взглядом по моему лицу, еще раз коснулась кистью щеки, отступила и улыбнулась.

— Вот так, подружка. Готово. — Она отошла к столику и начала собирать инструменты, а закончив, чмокнула меня в щеку. — Удачного вечера, леди.

— Спасибо. — Я поднялась и проводила ее к выходу, а когда повернулась, рядом уже стоял Руне. Подняв руку, он осторожно дотронулся до моих только что завитых волос.

— Поппимин, — восхищенно произнес он. — Ты — прекрасна.

— Правда?

Он поднял фотоаппарат, несколько раз щелкнул кнопкой и снова кивнул.

— Идеально.

Не теряя времени, Руне взял меня за руку и потащил в спальню. На дверном крючке висело черное, с высокой талией, платье. На застеленном толстым ковром полу стояли туфельки на низком каблуке.

— Какое милое, — прошептала я, поглаживая мягкую ткань.

Руне снял платье с вешалки и аккуратно положил на кровать.

— Одевайся, малышка, и нам уже надо ехать.

Ошеломленная всем происходящим, я только кивнула. Руне вышел из комнаты и закрыл дверь. На то, чтобы надеть платье и туфельки, мне понадобилось несколько минут. Я подошла к зеркалу в ванной и ахнула. Идеально завитые волосы — ни одной «гуляющей» прядки. Стильный макияж «smokey-eyes». И сияющие сережки-восьмерки.

В дверь постучали.

— Входи! — крикнула я, не оборачиваясь, — оторваться от отражения в зеркале не было сил.

Руне встал у меня за спиной, и мое сердце растаяло, когда я увидела в зеркале его реакцию — потрясенное выражение на красивом, обычно бесстрастном лице.

Положив одну руку мне на плечо, он другой приподнял волосы на шее и прижался губами к местечку под ухом. Наши взгляды в зеркале встретились, и с моих губ сорвался вздох.

Мое черное платье слегка соскользнуло, обнажив шею и верх груди, и Руне покрыл их поцелуями, после чего перешел к подбородку и губам. Я застонала от наслаждения.

Руне протянул руку к столику, на котором лежал мой большой белый бант. Закрепив его на месте, он застенчиво улыбнулся:

— Вот теперь идеально. Теперь ты моя Поппи!

Хриплая нотка в его голосе тронула какую-то туго натянутую струну. Руне взял меня за руку и вывел из комнаты. Как истинный джентльмен он снял с вешалки мое пальто, развернул и помог вдеть руки в рукава.

— Готова? — Руне повернул меня лицом к себе.

Я кивнула. Он помог мне дойти до лифта, мы спустились и вышли на улицу, где нас уже ждал лимузин. Шофер в форме открыл дверцу. Мы сели. Я повернулась к Руне — спросить, как ему удалось все устроить, — но не успела даже открыть рот, как уже получила короткий и ясный ответ:

— Диди.

Водитель закрыл дверцу. Я взяла Руне за руки, и мы покатили по шумным улицам. За окном проносился Манхэттен.