Тысяча уловок Вилли Тирэлл

Вилли рванула на себе рубашку и выставила напоказ то что под ней. А под ней был мокрый насквозь корсет. Девушка в ярости сорвала плащ, рубашку и покрутилась перед Принцем. Корсет плотно облегал фигурку, маленькая грудь упругими шариками вздымалась из-под корсета. Эликсиров у неё не было.

Родион даже не отвёл взгляд, натянуто улыбался и морщил нос. Тибель поднял книжицу, вывалившуюся из плаща и поднес Принцу. Тот отвлёкся и полистал страницы.

— Дневник Вилли Тирэлл, — с выражением прочёл он. — Дорогой Роди…

Вилли взревела и бросилась на книжку, но Принц оказался быстрее. Быстрее даже Скотины, которая тоже заинтересовалась мемуарами своей питомицы.

— Нет, Вилли. Сначала мощи и эликсиры. Мне всё равно, кто и когда это сделал. Ты найдёшь их и вернёшь мне. Чтобы добавить тебе мотивации скажу, что эликсиры на меня не действуют, зря потратишь силы и время. Не охмурительный я, наследственность такая, от мамы досталась устойчивость к зельям. Пищеварительный процесс устроен правильно.

— Отдай мой дневник, — бесилась она.

— Чем дольше будешь искать, тем больше я прочту. Заодно развлекусь в дороге. Надеюсь, мощи ты не прикопала в лесу? Возвращаться не придётся?

Девушка от гнева сама не своя. Она всё ещё бросалась на него, чтобы вернуть книжицу, но стражники сдерживали девичьи порывы.

— Роди, ты бессовестная скотина. Я не брала эликсиры!

— Однако у тебя очень хорошо получится их найти. А пока дневник Вилли Тирэлл останется при мне.

— Ненавижу тебя! — кричала она вслед.

— Прогресс налицо, — довольно скалился он и махал над головой подмокшими страницами.

— Ваше Вашество, — бежал по коридорам Тибель. — Она ущипнула меня за ягодицу.

— Кто? Вилли? — удивился Родион и даже чуть замедлил шаг.

— Княжна Шиэль, Милорд.

— Тибель, учись пока я жив, как отшивать докучливых девиц. Шиэль овдовела и снова вышла на свадебную тропу. Руби веревки сразу.

Утром Родион не замедлил со сборами. Дождь ослабил силу, людям дана команда собираться и выезжать. Мерионскую сторону заверили, что мощи будут скорейшим образом найдены и возвращены усопшему. Принц ждал явки с повинной, показательно крутил в руках заветную книжицу, которую к слову сказать даже не имел интереса открывать, но виновница не явилась. Вилли хмуро прошла мимо и залезла в седло, шмыгнув обиженным носом. Она предпочитала ездить верхом, ибо в карете тесно от папеньки и двух сестёр.

— Милорд, странно, что нашелся только один парик. Вам не кажется? — заметил Тибель в пути.

— От неё можно ждать чего угодно. Остальные парики могли находиться в утерянном сундуке. Один она пристроила покойнику, от прочих быстро избавилась.

— Могла бы вернуть отцу, он так страдает. На Вилли не похоже.

— Тибель, на пути к цели Вилли иногда заигрывается и теряет остатки милосердия. Не защищай её.

— Но эликсиров при ней не было, — спорил помощник.

— Не было, но при ней всегда поразительная находчивость. Припрятать в любой телеге можно без труда. Это война, Тибель. Не я срезал её сундук, хотя мысль дельная и своевременная. Спасибо моему тайному союзнику. А пока в войне складывается ничья. Она утёрла мне нос со святым Кийинтом. Я не останусь в долгу. Пусть поработает, если хочет вернуть дневник.

Родион договаривал последние слова, когда Скотина закашляла и вытошнила пузырёк. Когда-то в нём хранился розовый раствор. Мужчины озабоченно переглянулись.

— Кто-то споил эликсир собаке, — подхватил стекляшку Тибель. — Склянка открыта и пуста.

Родион тревожно осмотрел питомицу на предмет повреждений. Скотина довольно скалилась и лизала хозяина.

— Вилли лишилась остатков разума! — зарычал он. — Я её саму на эликсиры пущу, заразу! Благо собака целиком заглотила пузырёк, могла же и разгрызть.

— Мы ошибаемся, Милорд, — неожиданно заявил Тибель. — Вилли споила бы любовное зелье без пузырька. Что ей стоит залить Скотине в глотку любую дрянь? Они целуются в дёсны при каждой встрече. Тот, кто бросил целый пузырёк, боялся собаку, не подпускал её близко. Собака на лету ловит любую вкусняшку. Ваша Недогадливость, я знаю, кто украл эликсиры.

Родион Ялагр не испытывал угрызений совести. Он никогда их не испытывал, даже за редким исключением. Ему не было мучительно больно ни за Дядюшку Титта, который однажды утром обнаружил в тарелке одинокий лист капусты, ни за Вилли, которая возможно не имеет отношения к эликсирам. Она имеет отношение ко всему остальному, и ещё неизвестно, когда и как всплывут оставшиеся парики и утерянные сундуки, которые очень может статься вовсе не утеряны.

По зрелом размышлении он всё делал исключительно правильно. Дядюшка рвался к нему на приём, но не допускался до первой подвижки в ремне. Вилли тоже занята, пусть восстанавливает целостность святых реликвий. И неважно как, важно, чтобы скальп был настоящий, а палец уже мумифицированный. Поиски эликсиров отложены до прибытия в Греден, который уже показался вдали мачтами императорских фрегатов.