Тысяча журавлей. Антология японской классической литературы VIII—XIX вв.

Новое прочтение текстов «Манъёсю» предложили уже в XVIII в. ученые и поэты «национальной школы», провозгласив древнюю антологию средоточием японского духа и противопоставив «мужественное» звучание ее стихов изысканному сладкозвучию средневековой куртуазной лирики. В конце XIX в. великий реформатор традиционных поэтических жанров Масаока Сики снова призвал современников «припасть к истокам», обратив взоры к наследию «Манъёсю». Многочисленные школы танка XX в. подхватили этот призыв, а накануне Второй мировой войны строфы «Манъёсю» вдохновляли поэтов на сложение патриотических гимнов.

Изучение «Манъёсю» также обрело второе дыхание в XX в., породив новые комментированные издания и серьезные исследования. Первой из зарубежных японистов к переводу «Манъёсю» обратилась А.Е. Глускина. Перевод с подробным академическим комментарием стал делом ее жизни, и только бюрократическая советская система книгоиздания, задержавшая публикацию памятника на долгие годы, лишила российскую науку пальмы первенства в освоении этого древнейшего пласта японской литературы. Сегодня антология «Манъёсю», переведенная на несколько языков, по праву занимает почетное место в ряду литературных монументов, определивших развитие мировой цивилизации.

А. А. Долин

МАНЪЁСЮ («СОБРАНИЕ МИРИАД ЛИСТЬЕВ») [7]