Тысячелетняя ночь

— Боитесь, жёны дома возьмутся считать, что осталось в ваших кошельках? — насмешливо спросил он и, высоко подбросив кости, поймал их стаканом.

В толпе недовольно забормотали, но рыцаря это не смутило.

— Хозяин! — крикнул он, — неси мешок, твои гости сегодня согласны играть только на орехи!

Шёпот сменился возгласами возмущения. Уже руки схватились за рукояти мечей и испуганные поварята попрятались зa кухонную дверь, с любопытством, однако, из-за неё выглядывая, как громкий стук в наружную дверь заглушил ног разгоравшейся ссоры.

— Ради святой матери божьей! — вскричал трактирщик, спеша со свечой в коридор. — Милостивые господа, подождите, вы слышите, как стучат?

Обстановка несколько разрядилась. Стучали так неистово, что даже самые большие буяны остыли в ожидании нового интересного зрелища.

В коридоре послышался чей-то гневный голос, затем вопль трактирщика — дверь отворилась с размаху, громко стукнулась об стену, и в комнату не вошло, а ввалилось что-то невероятное. Кожа с головы лошади с торчащими кверху ушами образовывала капюшон на голове вновь прибывшего, длинная грива ниспадала по спине, покрытой одеждой, сделанной из той же шкуры шерстыо вверх. Лошадиная шкура обтягивала и ноги, длинный лошадиный хвост болтался позади. Взглянув в лицо этого странного посетителя, самый смешливый человек чувствовал, как смех застревает у него в горле. Трудно было сказать, что именно в нём возбуждает наибольший страх и отвращение: маленькие голубые глаза смотрели тускло, как оловянные, нос плоский и бесформенный, а цвет лица зеленовато-бледный, землистый, точно это лицо трупа. Большой рот с очень тонкими бескровными губами ножевой раной перерезывал пополам это отвратительное лицо, крупные кривые жёлтые зубы виднелись из него, придавая ему выражение оскаленной звериной морды. Таков был сэр Гью Гисбурн, сосед по замку графа Гентингдонского. При виде его тонкое лицо серого рыцаря точно судорогой передёрнуло, он отвернулся и сделал движение, как бы желая встать и удалиться. Но такой конец интересного вечера был не по вкусу присутствующим.

— Добрый вечер, сэр Гью, — с напускной развязностью начал Клифтон. — Ты пришёл сегодня как никогда вовремя.

Водянистые глаза сэра Гью устремились на смельчака:

— А разве бывает, что я прихожу не вовремя? — странным бесцветным голосом спросил он и замолчал, ожидая ответа.

Смущённый Клифтон не сразу нашёлся.

— Я не хотел этого сказать, сэр Гью, клянусь — не хотел, — пробормотал он наконец. — Я хотел сказать, что здесь сидит рыцарь, которому дьявольски везёт. Очистил всем нам карманы. Мы уже не решаемся играть с ним. Попробуй теперь ты, сэр Гью.

Гью Гисборн некоторое время продолжал смотреть на Клифтона, наслаждаясь его страхом. Затем медленно перевёл глаза на серого рыцаря. Тот, убедившись, что его попытка скрыться окончилась неудачей, принял прежнюю развязную позу и встретил дерзкий холодный взгляд Гисбурна с немсньшей холодной дерзостью.

Интерес вечера определённо сосредоточился на этих двух фигурах. Остальные разбились на группы и вполголоса переговаривались, делясь впечатлениями и догадками.

Блёклые глаза сэра Гью, как буравчики, впились в бледное гордое лицо противника, внезапно вспыхнули и так же внезапно погасли.

— Угодно тебе, благородный рыцарь, попробовать счастья со мной? — спросил он и его обращение прозвучало так неожиданно учтиво, что все с удивлением переглянулись.

— Сделай одолжение, благородный рыцарь, — так же вежливо отвечал тот и, небрежным движением собрав кости в стаканчик, протянул его Гисбурну.

В комнате было душно от винных испарений, кухонного чада и дыхания разгорячённых людей, но никто не замечал этого. Трактирщик примачивал в кухне огромную шишку под глазом, покачивая головой и сокрушённо вздыхая:

— Клянусь святым причастием, — бормотал он и жалобно охал, — от этого дьявола досталось ещё крепче. Минуты подождать за дверями не могут, рыцарская кровь, вишь, не позволяет. Тому, серому, хоть за вино лишнего прописать можно. А с этого попробуй получить и за то, что он на самом деле выпьет!

Рука, одетая в звериную шкуру, грубая, загорелая, на одно мгновение встретилась на стаканчике с тонкими белыми пальцами серого рыцаря. Кости взлетели на воздух и со стуком рассыпались по столу.

— Одиннадцать! — разом вскричало несколько взволнованных голосов. Лицо серого рыцаря было неподвижно-спокойно. Быстрым и точным движением он поднял стаканчик и…

— Двенадцать! — крикнули те же голоса. И комнате поднялся неистовый шум: притон трактирщика Хромого Джона славился крупной игрой. А также не менее крупными драками, после которых нередко в отдалённом лесу или речке находилось тело внезапно исчезнувшего человека. Но такая игра, да ещё между такими посетителями, даже и здесь была диковинкой.

— Двенадцать! — ещё раз прокричали ликующие голоса.