Тысячелетний мальчик

Я думаю, мама бы это одобрила. Однажды мы с ней видели похороны тана (или лорда) викингов. Он был датчанином, но ему нравились старинные традиции викингов, которые являлись частью семейного наследия. К тому времени уже четыре или пять поколений его семьи мирно жили на реке Тайн.

На пляже в Кулверкоте была построена плавучая платформа, хотя тогда там и не было деревни. Тело тана водрузили на неё, обложили дровами и морским углем[6].

Затем платформу подожгли и столкнули в море.

Мы собрались на пляже, пели старинные песни и ели мясо, которое выставила семья тана. Все знали, что только на похоронах очень важных людей корабль сжигают по-настоящему. Не каждый мог себе это позволить. Илдор Свейн – покойный лорд – определённо не был важен или богат. Но зато он был тем, кого теперь называют снобом. Он приписывал себе больше значимости, чем имел на самом деле. Но никто не возражал: за присутствие на похоронах денег не брали.

Так что платформу подожгли и столкнули в залив, где она медленно дрейфовала по направлению к скалам. Вскоре платформа, в облаке дыма, треснула и зашипела. На следующее утро обугленное тело Илдора Свейна было выброшено на берег. Внук Свейна нашёл его и похоронил в земле.

Всё это пронеслось у меня в голове, пока я стоял возле Дома графа Грея и смотрел на залив. Было тепло, но с моря дул лёгкий ветерок.

Я словно видел то место в глубине залива, где плот Илдора Свейна развалился и затонул, забрав с собой полуобгорелое тело. Я даже слышал печальные песни, которые пели собравшиеся на берегу.

Одну из них сочинил Бэд Достопочтенный:

Никто, в дорогу собирающийся поневоле,
заиметь не может мудрость большую..?

[7]

– Ты в порядке?

Это был голос Санжиты. Я обернулся. Она повторила:

– Ты в порядке? У тебя совершенно отсутствующий вид, Альфи.

– Извините. Вы что-то говорили?

– Нет. Но ты, ты… ты что-то пел! Что это было?

– Ничего особенного, Санжита. Прошу прощения.

Она, как часто случалось в последние дни, прищурившись посмотрела на меня. И спросила, бывал ли я раньше на похоронах.

Видимо, в тот момент я ещё не до конца пришёл в себя и сказал:

– Слишком много раз.

– Ты говорил, у тебя нет родственников, Альфи. Это потому, что все они умерли?

Санжита говорила без агрессии. Но её слова прозвучали так, будто она хотела меня подловить.

Я начал придумывать ответ, но тут тётушка Рита срочно позвала нас к ожидающей машине.

Не буду подробно описывать похороны – на них ничего такого не происходило.

Народу собралось немного.

Присутствовали я, тётушка Рита и Санжита. Для похорон Санжита купила мне какие-то штаны – не джинсы. Кроме того, на мне был тёмный свитер.

Ещё явились Верикка и пожарный инспектор Робби. Он подмигнул мне и натянуто улыбнулся. Это было любезно с его стороны. Но я бы предпочёл, чтобы пришли те, кого я знал. Друзья. Конечно, этого случится не могло. Я потерял даже кошку.

В какой-то момент возникла журналистка с фотоаппаратом. Санжита ей что-то тихо шепнула, и камеру она убрала. Не знаю, что журналистка рассчитывала увидеть. Может, множество людей?

Ещё, разумеется, был священник.

Произнесли все положенные речи, Санжита сдавила моё плечо так сильно, что я был готов просить её прекратить.

Гроб исчез за красным занавесом, словно участвуя в зловещем фокусе. И тогда это случилось. Мы развернулись к выходу, и я их увидел.

Рокси Минто и Эйдан Линклейтер стояли в маленькой часовне позади остальных.

Глава 50

– Кто это? – медленно пробормотала Санжита.

Ну и что я мог сказать? «Не знаю» было бы неправдой. Неправдой было бы и «друзья», ведь я определённо не считал их таковыми. Предательство – поступок не дружеский. Если бы они не сделали то, что сделали, я мог бы действовать согласно нашему с мамой плану.

Мы шли между рядами скамеек и вскоре должны были с поравняться с ними.

– Я, э… отойду на минуточку, ладно, Санжита?

Меня оставили в часовне наедине с Рокси и Эйданом.

– Привет, – сказали они одновременно ровным тоном, подходящим для ситуации.

– Здравствуйте.

– Я… – начал Эйдан, – я думал, что мы – я и Рокси – могли бы заглянуть и…

Мне следовало помочь Эйдану. Догадаться, что он пытается быть любезным, но не может подобрать правильные слова. Сказать нечто вроде: «Всё нормально. Спасибо, что пришли».

Вместо этого я, наклонив голову, ждал, пока он разберётся со своими мыслями.

– Твоя мама… твоя мама… у тебя не было никого, кроме неё, и э…

Рокси набрала воздуху, но я её опередил.

– Слушай. Я понимаю, что ты хочешь сказать, но, честно, я не…

Эйдан меня прервал.

– Альфи, мы тебе верим.

– Что?

– Мы верим тебе, Альфи, и твоей истории про тысячу лет, – пояснила Рокси. – Или как минимум мы тебе не «не верим».

– Какая разница?

– Многое у нас пока не складывается. Но если хорошо поискать, то, думаю, можно найти подтверждения – во всяком случае, про последние несколько столетий. Слушай, если вы действительно жили несколько столетий, то почему не могли ещё столько же?