Тысячеликий демон

– Мне нечего сказать, – мрачно проговорил коэдвиец. – Ты меня обезоружил. Жгучий ты… почтенный Манас-ата.

С этими словами друид натянул поводья, остановив сонно плетущихся мулов.

– Пойдем, посмотрим? – сказал он, кивнув в сторону пира стервятников. – Мои старые глаза разглядели нечто похожее на человеческое тело. "Понятно, – думал Манас, спускаясь вниз, – моя болтовня ему порядком надоела. Пора помолчать".

Заметив людей вороны, стервятники разлетелись, недовольно крича. Действительно, объектом их внимания был человек. Судя по растерзанному виду, он умер ночью. От покойника мало что осталось: только переломанные кости, разбросанные внутренности, обрывки одежды и череп, покрытый рваными клочками кожи с единственным глазом, запавшим глубоко внутрь – волки и птицы постарались на славу.

– У меня идея, – невозмутимо сказал Эри, плюнув в мертвеца. – Позовем Бадбу, она расскажет нам про этого бедолагу все, что только возможно. Устроим, как это называется у нас, мистический сеанс.

Манас поворошил посохом обрывки одежды и замер.

– Что молчишь? – спросил друид. – Хочешь узнать, кто это такой?

– Я уже знаю, – ответил Манас, глядя на пропитавшуюся пылью, волчьей слюной и кровью разноцветную хламиду, увешанную многочисленными металлическими побрякушками.

– Не-е-е-ет… нет. Ты здесь? – шаману мерещились ноги, обутые в черные кожаные сапоги со шпорами в виде лошадиных голов. Он таких и не видел никогда. Странные сапоги. Тусклый свет разлился около неподвижных, как горы, ног, выше ничего не было видно. – Ты?! Я! А? Я сам себе отвечаю? Ты? Ну что молчишь? Когда-то ты мне снился… или… не снился… или…

Шаман попытался вспомнить их первую встречу, но воспоминания стёрлись из его памяти начисто. Он даже не понимал, кого собственно вспоминать? Слабая искорка надежды замаячила впереди. "Я схожу с ума, только и всего, – подумал он, напрягшись. – Что я делаю? Бегу от невидимого и несуществующего врага". Однако, осознав это, он испугался еще сильней. Смутные подозрения зашевелились в голове, спутались с теми памятными событиями его жизни, что ещё не выветрились из головы. Он начал бредить.

– Иди сюда! – Соам вытянул перед собой руки, подзывая таинственного спутника, но руки пропали, словно окунулись в молоко. Он поближе подполз к свету, ореолом окутавшим странные ноги, силясь разглядеть самого себя. Ноги исчезли. В лицо дохнул прохладный ночной ветер. Послышался волчий вой, пролетевший мимо него, будто птица. Постепенно шаман разглядел в темноте ночи очертания бескрайней голой степи. Вдалеке горели волчьи глаза. Ерунда, только не ворон, лишь бы не ворон. Да что ему этот ворон? Откуда он взялся? Ворон…

– Ну, скажи что-нибудь! Ну же, скажи, скажи, скажи, мерзкая тварь! Где ты? Что тебе надо? Убить меня хочешь? Изводишь меня? Появись, ублюдок! Столько лет я служил тебе! Я верно служил тебе, я, червь!.. Сожри меня! Где ты? На кого ты похож? Ты человек?

Соам вдруг пришел в ужас. Повсюду вокруг него была пустота. И в пустоте слышался волчий вой.

– Нет, я не хочу умирать, – шаман ползком попятился назад и остановился, прислушавшись. Ступор накрыл его, словно капкан.

Рычание. О нет, они близко. Соам снова ощутил холодное, возбуждающее прикосновение страха. Но дальше уже некуда. Он больше не может бояться. Дальше некуда.

Рычание.

Незаметно для себя Соам успокоился, как будто добрый дух Туджеми сжалился над несчастным безумцем и ниспослал ему свою небесную благодать. Он лёг на спину и приготовился принять смерть безропотно и отрешенно. Зверь подобрался так близко, что шаман ощутил на себе его хриплое дыхание. И преисполнился благодарности. На какой-то миг он очистился от скверны, глодавшей его много лет, и ясно понял, что прожил жизнь… зря.

Глава 18. Убийство

Приближаясь к Кремлю, Искра неожиданно почувствовала себя дурно. Все вокруг поплыло, и она поняла, что вот-вот упадёт…

– Что ты, княжна? – спросил ее Михалко, подхватив за локоть. – На-ка, выпей для храбрости!

– Спасибо, не надо. – Искра усилием воли взяла себя в руки и оттолкнула предложенную ей флягу. Не хватало еще при встрече с воиградским царем пить бражку.

– Не волнуйся ты так, – ободряюще сказал воевода. – Наш царь человек простой и душевный. Насчет Велимира ничего не скажу, а вот от князя Андрея, старшего сына царя, держись подальше. Желчный он, злой. Язва.

– Вот уж утешил, Михалко.

– Да что тебе переживать! Ты девчонка с характером, уж с калекой справишься.

– Калекой?

– Князь Андрей увечный. Сама увидишь.

Первое впечатление, оставшееся у Искры после встречи с царем и его свитой, было не очень хорошим. Нет, сам царь ей понравился: держался непринужденно, говорил ласково, словом, хороший человек, хотя девушке сразу же бросились в глаза его холеные руки с ровно подстриженными ногтями и слегка припудренное лицо. Он стоял, сияя лучезарной улыбкой, а позади него находились бояре.