Тысячеликий демон

– Это потайная дверь, – ответил Семен. – За ней тропинка, ведет в квартал Кондоров. Кондоры – это элита воиградского войска, и все они пали в бою под Лухом. Но мы туда не пойдем, в квартале сейчас живут люди Дробуша и Хруста. Мы свернем в сторону и через Чудесный Сад (когда-то Чудесный), перейдем на улицу воров, бывшею ей раньше, ныне это трущобы и в них мало кто обитает. Там я надеюсь повстречаться с одним человеком, если он конечно жив, он поможет нам наверняка. И еще, это касается тебя, Искра. Подозреваю, через эту дверь уже проходили люди, и не так давно. У Военега в услужении имеется некий человек, по имени Эразм из Рории (это на севере), причем его никто не видел. Никогда. Это только ничем не доказанная догадка, но думаю, в смерти Бориса Эразм принял активное участие.

Искра промолчала.

– Итак, следуйте за мной, – сказал Семен. – И не звука.

Дверь действительно не так давно открывалась, о чем свидетельствовала полоса смятой травы. Протиснувшись в нее, беглецы заботливо прикрыли ее и поспешили прочь от стен Кремля.

Вокруг была тишина, прерываемая лишь далеким лаем собак. Спутники шли в полной темноте, без факелов, цепью, которую замыкал Тур, а возглавлял, естественно, Семен. Постоянно осматриваясь, останавливаясь и прислушиваясь к звукам, Безбородый вел своих товарищей через густые, замусоренные, одичавшие заросли, еще лет десять назад бывшие Чудесным Садом.

Улица воров представляла собой ряд убогих почерневших от времени одно-, и двухэтажных домов, фасадом выходивших на булыжную мостовую с вывороченными камнями и большими лужами. Кое-где еще висели потрескавшиеся вывески с облупившейся краской – улица воров в свои лучшие годы была богата питейными и увеселительными заведениями. Позади домов находился беспорядочный лес сараев, кривых заборчиков, конюшен и прочих хозяйственных пристроек.

Тишина и мрак, царившие на улице, успокоили беглецов, и после краткой остановки, во время которой мужчины высматривали любое движение, Семен свернул в дебри задних дворов улицы.

После долгих блужданий среди нагромождений различного хлама, брошенных телег, скелетов лошадей, выглядывавших из земли, обломков досок и сгнивших бревен, пожарищ, шмыгающих под ногами крыс и сверкавших бездонными очами кошек, беглецы пришли к погребу, на самой окраине улицы, – прямо за ней чернел редкий лес.

Погреб, насыпь – называйте как хотите – имел одну лишь дверь, и даже не дверь, а заслонку – плотное переплетение плюща, прикрывающего деревянную дверь. Если бы не Семен, никто б не догадался, что этот холмик – чьё-то жилище.

Семен нащупал скрытую в растениях ручку и хитро, условно постучал. Довольно долго никто не отзывался. Наконец послышался шум, возня и дверь приоткрылась.

– Кто? – рявкнул скрипучий дребезжащий голос.

– Отец, – сказал Семен, подавшись вперед. – Это я, Трубадур. Семен я, учитель, вспомни!

Едва Семен договорил, как дверь захлопнулась, словно тот, за дверью, услышал нечто ужасное.

– Ну вот, – пробормотал Чурбак. – Не признал.

– Признал, – улыбнулся Семен. – Сейчас увидите.

И в подтверждение его слов, заслонка откинулась, и взору беглецов предстал горбатый старичок. Он поманил их пальцем и проворно юркнул внутрь.

Жилище старичка находилось глубоко под землей, и в нее вел узкий лаз с крутыми, стершимися ступеньками, с которых чуть было не скатился Тур. Собственно, жилищем ее назвать можно было с большой натяжкой. Скорее это была нора, и Искре сразу же пришло на ум сравнение ее с кроличьей. Просторная комната утопала во мраке, но старичок разжег свечу, обнаружив при этом удивительную ловкость для человека преклонных лет, рыскавшего, будто мышь, в кромешной тьме.

Три стены комнаты-подвала занимали стеллажи со съестными припасами и обилием холодного оружия, среди которых попадались очень даже неплохие образцы. У четвертой стены находился низкий топчан, притулившийся прямо меж двух дверей. В центре стоял стол и три лавки.

Теперь беглецы смогли рассмотреть того, кого Семен назвал учителем. Он был сед, морщинист; лицо покрыто пигментными пятнами; одет серую хламиду до пят, поверх нее меховой жилет. Но главное в нем это глаза – немигающие, широко раскрытые.

Старик был слеп.

– Учитель, – выдохнул Семен и нежно обнял старичка. – Ты еще жив.

– Семен, мальчик мой. – Учитель ощупал дряблой рукой лицо ученика. – Да, это ты. Как давно, как давно…

– Присядем. – Семен заботливо подвел его к столу.

– Не надо цацкаться со мной, как дитёй. Я, как ты видишь, ослеп, состарился, но ловкость рук, – тут старик показал Семену золотой, – не утратил.

Семен засмеялся и выхватил у него золотой и сунул себе за пазуху.

– Я рад. Бодр ты, старина. Я рад.

– Кто это с тобой? Познакомь.

– Друзья, отец. Вот это – Тур. – Семен поочередно подвел учителя к каждому. – Черный Зуб, Буяна, Чубрак, Искра.

У последней старик задержался, приложил ее ладонь к своей щеке.