Тысячеликий демон

Что ж, Семен по праву заслужил свою славу знатного мастера-жоха, но, как говорится, сколько веревочке не виться… и попал наш герой на каторгу, в Порщинские каменоломни, или просто в Порчу. Каменоломни находились у западных склонов Вечных гор, как раз там, где начинает свой путь великий Крин. Местный народ – камнесы – издревле занимался горной выработкой (драгоценные камни, руда) силами рабов и каторжников, погибавших в тех суровых местах толпами.

В 861 году в Порче вспыхнул бунт. Во главе восставших встал Дорош Лучник, близкий друг Семена. Ничего подобного здесь никогда не случалось, камнесы и небольшой воиградский гарнизон были застигнуты врасплох, за что и поплатились смертью. Но каторжники не успокоились на этом и, перебив ненавистных поработителей, затопили каменоломни, разрушив плотину.

На подавление восстания Блажен выслал карательный отряд, но он был уничтожен равногорцами, как раз в это время объявившими о своей независимости от Воиграда. Каторжники же разбежались кто куда; часть осталась с Дорошем, коего провозгласили Великим Воиградским Тадхундом. Хунда Дороша довольно быстро показала себя с самой лучшей (худшей) стороны и стала неотъемлемой частью великого множества банд, хозяйничавших на громадной территории от дельты Волдыхи до Хордревского княжества.

Весной 862 года Дорош умер (ходили слухи, что его отравили), и новым тадхундом избрали Семена, зарекомендовавшего себя бравым командиром, тонким стратегом и отличным организатором. Семен, прозванный Безбородым (ибо он не терпел никакой растительности на лице) реорганизовал банду, превратив её из сборища пьяных оборванцев в боеспособную армию. Многие его нововведения и сейчас в ходу у багунов – разведка, кавалерия, гвардия вожака, составленная из помещиков и зажиточных крестьян (гриди); строгая дисциплина, вводимая на период разбойничьих рейдов. К середине шестидесятых годов хунда Семена превратилась в могущественную силу, противостоять которой не мог ни доживающий свои последние дни Блажен, ни вустичский князь Кирьян, ни Борис. К слову, именно Семен первым потревожил покой марнийцев: его знаменитый поход на Диний – славный и богатый город – в 865 году, является беспрецедентным по своей дерзости и безумию (отряды Семена прошли по горам, там, где кроме диких горных племен, никто и не бывал и практически полностью разорил динийскую область!)

В этот знаменательный момент судьба свела Семена с Военегом. Сей юноша, если и переживал по поводу своей горестной судьбы, то очень недолго. Пользуясь своей привлекательной внешностью, он с легкостью охмурил одну немолодую вдову из Луха; поселился у неё и безбедно жил с ней целый год, пока она неожиданно не умерла, оставив всё своё состояние ему в наследство. Дети вдовы, давно уже точившие зуб на подлеца, несмотря на завещание покойной, немедля прогнали Военега. В который раз бывший князь принялся месить пыль дорог.

И на этот раз она завела его в стан Семена. Легендарный воиградский тадхунд благосклонно принял гостя (Семен вообще отличался веселым, доброжелательным нравом), выслушал его, посочувствовал и предложил остаться с ним. Военег впервые за много лет возликовал – ведь он столько слышал о нем! Его богатое воображение рисовало ему радужные картины, а честолюбие, не имевшее границ, наконец-то нашло себе выход.

Не буду утомлять вас подробным описанием приключений Семена и Военега (а это уже отдельная история – предмет пристального изучения множества ученых мужей), скажу лишь, что за эти тринадцать-четырнадцать лет Военег, благодаря поддержке Семена, подкупом, обманом, жестокостью и храбростью тоже возвысился и подчинил себе практически все разрозненные бандитские группировки, находившиеся в Южной Аларии и северном Дубиче, да и самом Междуречье.

Немного поясню, откуда же в тех краях взялось столько бандитов. После развала Империи центральная ее область – Междуречье – сильно пострадала от междоусобных войн мелких князьков и баронов, а также чумы и голода, разразившихся в период Безвластья. Обширнейшая и плодороднейшая территория, через которую проходило много торговых путей, практически обезлюдела, ибо в те времена бытовало мнение, что она проклята и пропиталась духом ненавистного Карла Кровавого.

Вот так там и обосновались искатели приключений, воры, убийцы, словом весь сброд. До Военега в Междуречье существовало огромное количество соперничающих друг с другом разбойничьих шаек, занимавшихся грабежом, набегами на соседние государства, работорговлей. Когда сильные мира сего – правители Вередора, Кририи, Снегии, Дубича и прочих близлежащих стран, спохватились, было уже поздно. Собственно, война с Хутором Абаряха – столицей этого, если можно так сказать, государства, – в их планы и не входила, прямо скажем – помешала бы, но это уже политика.

Итак, Военег, воистину великий человек, а по словам полубезумного философа Мирта Суннийского, "демонический ум", стал тем, кто он есть, однако Борис по-прежнему не желал о нем ничего слышать; вустичи и курчени пытались жить с ним в мире; а Мечеслав… но всему своё время.