Тысячеликий герой

«Однажды мне приснилось, — рассказывает маленький мальчик, — что меня взяли в плен пушечные ядра (sic). Они все начали подпрыгивать и кричать. Я с удивлением увидел, что нахожусь в гостиной своего дома. На огне стоял котел, полный кипящей воды. Они бросили меня в него, и время от времени появлялся повар, который тыкал в меня вилкой, проверяя, не приготовился ли я уже. Затем он вытащил меня и передал хозяину, который собирался откусить от меня, и в этот момент я проснулся»[183].

«Мне приснилось, что я за столом со своей женой, — рассказывает культурный джентльмен, — во время еды я протягиваю руку через стол, беру нашего второго ребенка, младенца, и как ни в чем не бывало начинаю засовывать его в зеленую суповую чашку, полную горячей воды или какой-то еще жидкости; ибо он приготовлен, как куриное фрикасе.

Я положил кушанье на доску для нарезания хлеба и разрезал его своим ножом. Когда мы съели почти все, за исключением маленького кусочка, вроде куриного желудка, я обеспокоенно взглянул на жену и спросил: «Ты уверена, что именно этого от меня хотела? Ты хотела съесть его на ужин?»

Привычно нахмурившись, она ответила: «После того, как он так хорошо получился, уже больше ничего не оставалось делать». Я заканчивал последний кусочек, когда проснулся»[184].

Этот архетипный кошмар отца-людоеда реализуется в испытаниях примитивной инициации. Как мы уже видели, мальчиков австралийского племени мурнджинов вначале сильно пугают, вынуждая их убегать к своим матерям. Великий Змей-Отец требует их крайней плоти[185]. Это возлагает на женщин роль защитниц. Звучит чудовищный рог, называемый Йурлунггур, что означает зов Великого Змея-Отца, который вылез из своей норы. Когда мужчины приходят за мальчиками, женщины хватают копья и делают вид, что не только сражаются, но также плачут и причитают, так как маленькие создания будут отняты у них и «съедены». Треугольная площадка для плясок мужчин представляет собой тело Великого Змея-Отца. На ней в течение многих ночей мальчикам показывают многочисленные танцы, символизирующие различных тотемных предков, и учат мифам, объясняющим существующий мировой порядок. Их также отправляют в длительное путешествие к соседним и далеким кланам, имитирующее мифологические блуждания фаллических предков[186]. Таким образом, так сказать, «в утробе» Великого Змея-Отца их знакомят с интересным новым предметным миром, что компенсирует для них потерю матери; и центральной точкой (axis mundi) воображения вместо женской груди становится мужской фаллос.