У аборигенов Океании

В миссии мы чувствовали себя превосходно. Отдохнули, наговорились вдоволь по-польски. Но когда явился Гэс и предложил длительную поездку по направлению к Вабагу, в сторону границы с Западным Ирианом, мы охотно согласились, тем более что ксёндзы Булла и Курц уже уехали в свои приходы в районе Горока. Поэтому нам осталось попрощаться только с ксендзом Павлом и епископом Бернардингом. Уезжая, мы получили заверения от епископа, что в районе реки Сепик сможем воспользоваться принадлежащим миссии самолетом[33].

Прощание с горами

«Лендровер» резко тормозит. И не мудрено, так как зрелище, открывшееся перед нами, необычно. По дороге шествует весьма красочная группа. В глаза бросается, прежде всего, двухметровый щит, который несут на своих плечах аборигены. Его середина заполнена плоскими раковинами, вырезанными в форме полумесяца, причем каждый из них заключен в оправу в виде плоского деревянного круга; по краям каждый круг окрашен красной охрой. Весь щит декорирован пестрыми перьями райских птиц. С волнением различаю среди этих украшений перья, знакомые мне по цветным таблицам, которые я видел у плантатора. Это оперения таких редких райских птиц, как «Принцесса Стефания» и «Король Саксонии». Щит скомпонован с большим вкусом и незаурядным чувством цвета. Единственным диссонансом в этом ансамбле казался заурядный кухонный нож, подвешенный внизу щита.

Но больше всего меня заинтересовали плоские раковины. Это же пресловутые кина — местные деньги, неотъемлемый элемент денежного оборота наряду с долларами, банковскими счетами и другими «штучками», завезенными европейцами. Все эти новинки отнюдь не умаляют ценности кина, разве только они обрели теперь соответствующий паритет в денежных единицах белого человека. Пожилые аборигены, приверженцы старины, полагают, что только кина может обеспечить их владельцам необходимый престиж. Но поскольку в повседневной жизни нелегко носить тяжелые круги, они демонстрируют свою состоятельность посредством бамбуковых передничков омаак, в которых каждая палочка означает одну кина.

В группе, которую мы встретили, обращали на себя внимание двое рослых аборигенов, несущих на жерди живую свинью, подвязанную к ней за ноги. Все сомнения рассеялись — это сваты, несущие подарок для невесты. Следует, впрочем, взглянуть повнимательней на статных жителей Нагорья. Одеты они празднично: меховые повязки, наплечники из раковин каури, плюмажи, цветные полосы на лицах. Судя по свадебным подаркам, невеста также должна была сверкать великолепием.

Мы в раздумье: идти за ними или не идти? Накануне в районе Вапенаманды в течение пяти часов мы наблюдали за церемонией, связанной с заключением брачного контракта. Правда, там не было тяжелых (в полном смысле слова) денег кина, но на циновке сватов резвились две косматые свиньи, лежало несколько монет, бумажный доллар и два стальных топора. Та невеста была, вероятно, золушкой по сравнению с девушкой, которую намеревалась выкупить у ее семьи встреченная нами группа. Итак, идти за ними?

По вчерашнему опыту мы знали, что совершение брачной сделки длится не менее десяти-пятнадцати часов. Речи, одна за другой, осмотр подарков отдельными лицами и группами. Похвала одних и оговорки других. Даже дождь не в состоянии утихомирить два спорящих новогвинейских клана. Единственным реальным результатом, который я заметил после пяти часов цветистых речей и споров, был пронзительный визг поросенка, измученного бесконечными ощупываниями.

Наши колебания окончательно пресек дождь. Оставив группу в покое, мы посетовали Гэсу на ненастную погоду.

— Что вы хотите, — защищался он, — для сезона муссонов это еще небольшой дождь.

Только этих слов, видно, и ждал подлинный потоп, который внезапно хлынул с неба. Старика Ноя не было поблизости, а поэтому мы укрылись на мостике, прикрытом пальмовым козырьком[34]. После Вапенаманды такие сооружения стали встречаться нам постоянно.

Под шум ливня мы решили расспросить Гэса о брачных обычаях местных горцев.

— Что ж, — начал Гэс, — за неверность муж был некогда вправе убить жену; он мог совершить это безнаказанно и в том случае, если супруга изводила его непослушанием. В начальный период брака молодая жена фактически становится прислугой матери мужа, он же в это время строит хижину. Когда жена впервые сама приготовит мужу еду, брак считается оформленным. Муж чаще всего ночует (в зависимости от обычаев данного племени) в «мужском доме», а жена носит ему туда пищу. Для мужчины считается позорным помогать женщине в ее обязанностях. Если жена не в состоянии родить ребенка, клан приобретает мужчине новую жену. Если же складывается особенно тяжелая обстановка, когда другие жены издеваются, например, над новоприбывшей, особенно если она происходит из враждебного ранее племени, то новобрачная может вернуться в свою семью. Однако подарки, которые преподнес, будучи женихом, ее муж, должны быть ему возвращены. Это своего рода развод.