У березки я заплакал

В лунном свете я успел заметить блеск больших круглых глаз оленя. Даже показалось, что они излучают ответную благодарность.

Покончив с солью, старый олень снова обратил свои глаза к пастуху. Через несколько секунд, продолжая облизываться широким языком, он отвернулся и стал медленно удаляться. Постепенно фигура оленя скрылась за небольшим пригорком. Иван Гаврильевич еще постоял в раздумье, а потом, молча, отправился в юрту. Я последовал за ним.

…Сцену без слов я вспомнил, когда прочитал размышление Николая об оленеводстве – самой древней и самой родной профессии эвенов, живущих в наиболее северных районах Якутии. В словах молодого человека я уловил как бы «измену» традициям предков, среди которых всегда высоко ценились истинно человеческие качества – доброта, любовь к природе, готовность помочь друг другу, взаимоуважение… И в то же время размышления Николая о том, что у него возникла острая потребность достичь в жизни чего-то большего, вызвали желание продолжить знакомство с его повествованием.

«Демобилизовавшись, я прилетел в Тикси, где жил родной дядя. В июле как раз началась короткая арктическая навигация, и он предложил мне несколько месяцев поработать в рейдовой бригаде, занимавшейся сплавлением леса из бухты к стоящим вдалеке морским судам.

Вы, Леонид Владимирович, как журналист, возможно, знакомы со спецификой этого труда. Если нет, то я напомню. По Лене сплавляется в плотах лес и заводится в надежно укрытую бухту Тикси, которая как раз расположена в устье реки. Здесь лес делится на секции, состоящие из множества связанных тросами пучков – они находятся внутри как в кошеле, окруженные бонами из бревен, предохраняющих лес от распускания в открытую воду. На дальнем рейде стоят суда с плавучими кранами, к которым с помощью катеров подводятся секции с лесом под погрузку. Расстояние от берега может достигать до десятка километров. Ближе морские суда подойти не могут – бухта засорена бревнами-топляками.

Рабочие рейдовой бригады, обычно по три человека, закреплены за одним катером. По команде диспетчера катером буксируется одна из секций с лесом в море под погрузку. Там рабочие закрепляют лес к судну и плавкрану, а после погрузки уводят пустые боны обратно в бухту. Вроде все просто, но случаются и очень сложные ситуации – чаще всего, когда море штормит.

Я согласился до октября поработать в навигацию. Мне хотелось сменить солдатскую форму на новую гражданскую одежду, для чего требовались немалые деньги. К тому же, к делам хозяйства можно было пока не приступать – началась летняя напряженная пора, и стада оленей ушли далеко, до пастбищ добраться было трудно.

«Бурун», «Ветер» и «Волна» – так назывались в рейдовой бригаде три катера. Меня определили на «Бурун», где капитаном был Алексей Николаевич Попов. Как мне потом удалось узнать, эта навигация была для Попова не первой. Жил он с семьей в одном из городов на Волге, а на лето устремлялся в Тикси на дополнительные заработки.

Мне повезло с капитаном: ранее таких людей в своей жизни я не встречал. В рубке на катере была абсолютная чистота и ничего лишнего. Вот только в одном месте висели три небольшие иконки. Алексей Николаевич периодически на них молился. А перед выходом в море обязательно читал: «Господи! Даруй мне печать дара Святого Духа на все мои пути и дороги». Однажды сказал, что эта молитва помогает избежать непредвиденных опасностей. Как и молитва Архистратигу Михаилу, которую я, правда, не запомнил.

Попов немало рассказывал нам, рабочим, об Иисусе Христе, о Божией Матери, а особенно удивительными были истории, связанные с Николаем Угодником. Мы, молодые, внимательно слушали Алексея Николаевича, хотя ничего не понимали в существе православной веры. Мне, например, было невдомек, как можно молиться деревянным иконкам?

Поразил меня Попов и тем, что он хорошо знал историю и обычаи северных народов. В памяти осталась рассказанная им легенда. «У Бога было три сына. Одного звали якутом. За его усидчивость Отец определил ему заниматься скотоводством. Другого сына – эвена, проворного и выносливого, Он сделал оленеводом и повелел ему жить в тундре. Третьему сыну, русскому, способному ко всем ремеслам и торговле, Бог-отец предрек главенствовать над другими братьями. Такова легенда о происхождении якутов, русских и северных народностей. Как в ней глубоко схвачено: русский, якут и эвен – родные братья!»

А однажды Алексей Николаевич поставил меня, местного жителя, в тупик. Он попросил определить, что за головка, вырезанная из дерева, расположена на небольшом шесте над «Буруном». Другие капитаны катеров даже посмеивались: «Попов опять что-то выдумал – нашел себе нового покровителя!»