У босса на крючке

Одна его рука легла на мой затылок, другая – на спину, и я оказалась прижата к нему, крепко. Очень крепко и очень близко. Всем своим телом я ощущала его тело, от колен до ямочки между ключицами, куда я уткнулась носом. Ощущала так ясно и полно, словно на нем тоже не было одежды. Приятно, умопомрачительно приятно даже просто вновь прижиматься к нему, обниматься вот так вот крепко-крепко… Это было странное чувство, пронзительное, яркое, сильное – слишком сильное, до комка в горле, до тянущей тоскливой пустоты внутри, до боли, до слез. Странное чувство, определения которому я не могла подобрать. Возбуждение? Да, пожалуй, оно тоже. Но куда больше было другого – почти нестерпимой щемящей нежности… Желания прижаться еще плотнее, стать ближе, раствориться, впитаться в его кожу, потеряться в бесконечности по имени Фил. Словно я родилась, росла, ела, пила, училась, работала, решала проблемы, плакала и смеялась, – и все это для того, чтобы в один прекрасный момент столкнуться с ним в дурацком питомнике казино, вляпаться в неприятности и… Подумать страшно, что всего этого могло и не быть…

– Ты хочешь, чтобы я простил. И что же ты можешь предложить?

Предложить? Я – и вдруг «предложить»? До сих пор я ничего не предлагала. Фил сам брал все, что хотел. Не спрашивая, жестко и уверенно. Так, что у меня сносило крышу и я готова была умолять о продолжении. Но сама….

На долгие раздумья не было времени. Решать нужно было быстро. Слишком высоки были ставки, слишком много сейчас стояло на кону. Я, пожалуй, и сама не до конца понимала, что именно.

Не размыкая своих рук, я скользнула вниз и опустилась на колени. Прижалась лицом к паху, ощутив щекой крупный бугор. Мысль о том, что этот невозможный, потрясающий мужчина хочет меня, растопила комок в горле. Стоп… Только не плакать… Я судорожно вздохнула, замерев на мгновение, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами, и потянулась к ремню, дергая и теребя пряжку в попытке расстегнуть. Она не поддавалась, и я дергала и дергала, злясь на себя за то, что слишком долго вожусь.

– Неплохо. Но думаешь, все так просто? – в голосе Фила слышалась усмешка.

Если бы доказательство его возбуждения не бугрилось у меня прямо перед лицом, я бы решила, что ему все равно…

Он накрыл мои руки своими. Мягко провел подушечками больших пальцев по нежной коже внутренней стороны запястий и резко, рывком поднял меня на ноги.

Я сглотнула и облизала пересохшие губы, обмирая в тревожном ожидании. Вот оно… Началось.

Фил подхватил меня под колени, взвалив на плечо, а через мгновение я уткнулась носом в обивку дивана. Закрыла глаза. Он был сзади. Я слышала его короткое тяжелое дыхание, теперь уж точно он не был спокоен. По телу прокатилась волна колючего жара, томительно отозвавшись в животе. Что бы ни сделал сейчас Фил, я приму это. Смогу принять.

Тихое позвякивание металла. Я напряглась. Что там?

Я распахнула глаза и, обернувшись, увидела наручники. Два металлических кольца, соединенных короткой крепкой цепочкой, холодно поблескивали, и их блеск будто проникал мне под кожу, замораживая все внутри. Нет, это не страшно… Я смогу, я выдержу, я справлюсь.

В следующее мгновение Фил рывком завел мои руки за спину. Холод обжег запястья, раздался щелчок, и…

Диван… Скованные за спиной руки… Он сзади… В нос ударил затхлый запах заброшенного дома, запах Сэма. Все царапины и синяки, которые давным-давно зажили, разом стали саднить. Болели, горели огнем разбитые губы, во рту появился соленый привкус крови. Страх… Холодный, липкий, удушающий. Не страх, дикий первобытный ужас, от которого темнеет в глазах и волосы становятся дыбом… Который лишает рассудка, превращает в горстку дрожащих молекул… Мгновенно бросило в холодный пот, колючий тугой воздух резал легкие.

– Нет… Пожалуйста, не надо… Отпусти… – задыхаясь, едва смогла простонать я.

Тут же все кончилось. Сухой щелчок. Лязганье металла – и мои руки свободны. А в следующую секунду я уже не лежала, уткнувшись носом в диван, а сидела на коленях у Фила, закутанная в его рубашку. Потому что на нем никакой рубашки не было.

– Ну, детка, ты что… – растерянно протянул Фил, слегка покачивая меня на руках, как ребенка.

Впервые за все время, что я его знала, он был действительно растерян. Липкий страх отступал, в голове прояснялось. И я поняла, что плачу. Плачу так, что слезам щек не хватает, и всхлипываю, не в силах остановиться. Фил откинул волосы с моего лица и пристально посмотрел мне прямо в глаза:

– Ты же не думала, что я тебя обижу. По-настоящему?

– Я… нет… – как же объяснить ему, что дело не в нем? Не в нас. Это вообще не имеет никакого отношения к нам! – Тогда, в доме… он связал… скотчем…

Я бормотала невнятную чушь, и постепенно до меня доходило, что это бесполезно. Потому что поздно. Я все испортила. И уже ничего не объяснить. И не исправить. Я потеряла Фила окончательно. Он давал мне шанс. И этот шанс я упустила.

– Прости, я не смогу… Я очень хочу… Но я не смогу.

Вот и все. Можно подбирать с пола одежду, натягивать ее на себя, вызывать такси и убираться. Из этой комнаты. Из его дома. Из его жизни.