У босса на крючке

– Тс-с-с-с… Ты слишком много болтаешь… – выдохнул Фил мне в ухо.

От насмешки, явно прозвучавшей в его голосе, такой знакомой и привычной, от щекотного дыхания, скользнувшего по шее, слезы разом высохли, а в животе сладко вспыхнуло.

Сильные руки распахнули полы рубашки, нырнули под легкую ткань, обхватили, придавили к теплой мускулистой груди. Кожа – к коже. Немыслимо близко и горячо. Словно я прижалась к нему не телом, а всем своим существом.

Фил наклонился и поцеловал меня. Бережно, нежно, робко… Будто подросток – коснулся губами и сам ошалел от своей смелости. Это очень странно. Я не знаю его – такого. Да и знает ли он сам?

Еще поцелуй… Его губы были одновременно настойчивыми и осторожными, изучающими, ласковыми. Голова закружилась, словно я глотнула хмельного вина, по телу растеклась блаженная слабость. Дразнящие прикосновения языка возбуждали, и я поняла, что отвечаю с той же томительной, убийственно медленной нежностью. Поцелуй стал глубже, жарче, бесстыднее. Языки сплелись в извечном танце, желание разгоралось в теле, растворяя мысли, вытесняя неуверенность, отчаяние и страх. Не разрывая упоительного поцелуя, Фил привстал и, подхватив меня под бедра, вновь опустился на диван, усадив на колени лицом к себе. Вжикнула молния, и я не сдержала блаженного стона, чувствуя, как его жаркая плоть, вырываясь наружу из брюк, вдавливается в промежность.

И в то же мгновение сильные пальцы впились в мои бедра – не больно, но ощутимо. Я вздрогнула, Фил замер, тут же ослабив хватку.

– Давай сама, детка.

Сама? Это не похоже на Фила. Он что, добровольно отдает контроль? Мысль мелькнула и исчезла, растворяясь в сладости поцелуев, жаре бесстыдных восхитительных прикосновений, от которых хотелось выгибаться и кричать в голос. Фил осторожно приподнял меня, и я сама опустилась, медленно насаживаясь на него, почти теряя сознание от новых умопомрачительных ощущений. Чувствовать, как его напряженная плоть раздвигает мою, как входит в мое тело, растягивая и заполняя горячей тяжестью, и знать, что все это зависит от меня… было невероятно. Невозможно. Потрясающе…

– О-о-ох…

Я поднялась и опустилась, каким-то шестым чувством угадывая правильные движения. Вверх-вниз… Вверх-вниз… Медленно, упиваясь каждой секундой происходящего, глядя в потемневшие глаза Фила, словно пытаясь запомнить его… Его зрачки расширились, почти поглотив радужку, и в их глубине жарко полыхнуло что-то. Желание стало диким, неуправляемым. Я задрожала, словно в лихорадке, задвигалась быстрее, вверх-вниз, глубже, глубже. Тело наливалось колючим жаром, звенело, как натянутая струна. Низ живота тянуло ненасытным голодом, перед глазами метался горячий туман, наплывал волнами, одна за другой, грозя накрыть полностью, с головой.

Еще несколько быстрых, яростных движений и струна лопнула, прошив тело сладкими, невыносимо приятными судорогами. Я вскрикнула и обессиленно упала на грудь Филу. Я даже не была уверена, что он тоже пришел к финалу. И почему-то меня это не волновало. Меня сейчас ничего не волновало. Мое тело невесомо парило в воздухе. Оно состояло не из атомов и молекул, а из наслаждения. А еще я чувствовала, как пальцы Фила мягко гладят мои волосы.

– Только не думай, что теперь так будет всегда. Или хотя бы часто.

Будет? Я не ослышалась?

Я открыла глаза, приподнялась на локтях и заглянула Филу в глаза.

– Так ты меня не бросишь?

Я замерла в ожидании ответа.

– Нет.

Фил подхватил меня на руки и куда-то потащил. Что еще он придумал? Но он всего лишь отнес меня в душ. Поставил под теплые струи и сам встал рядом.

Глава 53

Мы сидели на полу в гостиной. У камина. Тут же – кружки с чаем и вазочки с печеньем. Мне было хорошо и спокойно. Хотя, наверное, не должно было быть.

– Прости… – Я не знаю, нужно ли было Филу это услышать, но мне нужно было это сказать. – Когда я спросила, не ты ли убил Глорис… Глупость, конечно. Но я была растеряна, не знала, что думать и кому верить…

– Мне. Ты должна была верить мне! – в голосе Фила звякнули льдинки.

– Ты все еще злишься?

Фил молчал, потом нехотя ответил:

– Сначала злился. Ты наворотила дел. Рвалась в эту историю, словно единственная твоя цель – свернуть себе шею…

Недосказанное повисло в воздухе, но я услышала, будто он произнес это вслух: он готов был прикрывать меня несмотря ни на что, вытаскивать из передряги. А я… Своими дурацкими подозрениями я будто всадила нож ему в спину.

– Мне жаль.

Как все-таки слабы слова! Разве могут эти дурацкие «прости» и «мне жаль» передать то, как плавится все в душе от одной мысли, что причинил боль тому, чья боль для тебя сильнее, чем собственная?

– Но потом… Потом я подумал, что все это время ты допускала, что я убил Глорис…

Я хотела его перебить, объяснить, что все не совсем так, но он остановил меня жестом.

– …допускала, что я убил Глорис! – с нажимом повторил он. – И все-таки оставалась со мной.

А ведь и правда, мысль о том, чтобы бросить Фила, окажись он убийцей, мне даже не приходила в голову. Похоже, я совершенно безнадежна.