У черноморских твердынь. Отдельная Приморская армия в обороне Одессы и Севастополя. Воспоминания

— Пока хоть один из нас жив — высота наша! — ободрял товарищей Константин Яковлевич Чернявский.

Как ни отбивалась горстка героев, немецкие автоматчики опять оказались в их окопах. Сраженный выстрелом в упор, упал капитан Майборода. Убит был Шашло, разрывом гранаты ранило в ногу Лугина.

У Чернявского слетела фуражка, волосы засыпало песком. Константин Яковлевич, не выпуская из рук автомата, бил и бил короткими очередями по ближайшим гитлеровцам.

Вдруг начальник штаба присел, схватившись за грудь. Лугин, забыв про собственную рану, бросился к нему. Но подполковник выпрямился, схватил противотанковую гранату и, высунувшись из окопа, швырнул ее в подбегавших немецких солдат.

— Держитесь! — услышал Лугин еще раз голос Чернявского, а оглянувшись, увидел, что начальник штаба лежит на дне окопа.

И все‑таки атаки на командно–наблюдательный пункт были опять отбиты. Только когда прекратился вражеский натиск, Николай Лугин заметил, что день уже кончился, солнце зашло. В окопе он остался вдвоем с сержантом Иваном Хвостенко. Лугин разрезал одежду и сделал себе перевязку, но вылезти из окопа сил не хватало. Хвостенко сумел вскарабкаться на бруствер и подал сверху руку. Лугин ухватился за нее, но тут же почувствовал, как рука товарища ослабла, — Хвостенко был уже мертв.

Кое‑как выбравшись в конце концов из окопа, Лугин пополз по склону. Впереди разорвался снаряд, и Лугин оказался в непроглядной тьме. Он повернулся на спину, надеясь увидеть звезды, которые только что различал, но теперь не было и их, и Николай понял, что потерял зрение. Он продолжал ползти и совершенно случайно попал к своим. Командир взвода разведки Николай Лугин был единственным, кто остался в живых на высоте 64.4. Он и рассказал о последних часах полкового КНП.

Гибель Константина Яковлевича Чернявского тяжело переживали в батареях. Начальник штаба полка, человек редких душевных качеств, был для нас вроде отца большой семьи.

Управление штабом, а по сути дела и командование полком, поскольку подполковник Шмельков находился в санчасти, принял на себя капитан Ященко.

Пора рассказать и о том, что произошло на наблюдательном пункте командира 1–го дивизиона после того, как на батарее Умеркина приняли от капитана Постоя команду:

— По моему НП… Десять снарядов… Беглый… Огонь!

Младший лейтенант Савельев, услышавший это, колебался лишь мгновение: не такая была обстановка, чтобы сомневаться и медлить. Расчеты выполнили приказ, который восприняли как последний приказ комдива. Выпустив по десять снарядов, орудия умолкли. Связь с НП прекратилась.

Но Николай Федорович Постой и его товарищи не погибли. Вышло так, что огонь батареи, вызванный ими на окруженный наблюдательный пункт, поразил лишь врагов. Артиллерийские разведчики, оставаясь до конца дня в окружении, через некоторое время установили связь со своими по радио. По батареям 1–го дивизиона разнеслась радостная весть:

— Жив наш капитан! Требует огня по немецкой пехоте, по Камышловскому оврагу!..

До наступления темноты Постой корректировал стрельбу батарей по пехоте и танкам. Затем снова был произведен огневой налет по гитлеровцам, окружившим НП, после чего комдив и разведчики прорвались к батареям.

К ночи огневики передвинулись в Сухарную балку, а новый НП комдива был оборудован на высотке восточнее станции Мекензиевы Горы. Невдалеке развернул НП капитан Халамендык. По соседству с нами разместились наблюдательные пункты командиров батарей.

9 июня, едва взошло солнце, возобновились бомбежка и артиллерийский обстрел. В адском гуле и грохоте уже не различались разрывы отдельных бомб и снарядов. А когда этот гром стал наконец стихать, мы услышали лязг гусениц и рев танковых Моторов. Танки шли по шоссе и рядом с ним, стреляя на ходу…

Вероятно, фашистское командование имело еще больше оснований, чем накануне или в первый день штурма, полагать, что советские артиллеристы не окажут на этом участке особого сопротивления. Но б. .ареи 134–го гаубичного полка вновь встретили врага метким огнем.

И это повторялось изо дня в день, пока мы оставались на Мекензиевых горах. Мне до сих пор кажется, что трудно найти на земле другое место, где на каждый квадратный метр пришлось столько разрывов и осколков, столько человеческой крови, сколько пришлось всего этого на высотке, где мы тогда держались.

Непобежденные

К 22 июня в батареях полка было в среднем не более одной пятой личного состава. Часть поврежденных орудий увезли на ремонт. В 3–м дивизионе уцелели четыре орудия и один трактор. Ощущался острый недостаток в боеприпасах.

И все же 134–й гаубичный полк оставался самой сильной артиллерийской частью на северном участке Севастопольского оборонительного района. Особенно важную роль играл теперь 1–й дивизион капитана Постоя. Со своих позиций у инкерманского обрыва его батареи могли держать под обстрелом долину речки Черная до высоты Сахарная Головка. Огонь они вели только прямой наводкой.