У чёрта на куличках

Девушка пыхтела, кричала, плакала, но ничего не выходило. Кровь вытекала из-под неё, она страдала и своими усилиями разрывала мягкие ткани, но это делу не помогало.

– Тащим? Тащим вилы? – в унисон спросили близнецы.

– Тащите! Се-ейчас сами всё устроим! – одобрил затею Лёзок. Он по-дружески посмотрел на подошедшего зрителя и улыбался, словно всё происходящее было лишь невинным представлением.

Не прошло и полминуты, как парочка вернулась с вилами. Должно быть, подняли с какого-то несчастного, который или уже умер, или доживал последние минуты. С зубцов всё ещё капала кровь. Акушер-самоучка выхватил инструмент и сделал театральное отступление для присутствующих:

– Здесь нужна ювелирная точность, кре-епкие руки и меткий глаз.

Взмахнув, он вогнал инструмент прямо между ног Мары. Девушка завопила. Она колотила руками и ногами по земле, пыталась отползти, но крепкая хватка существа не позволяла ей отодвинуться и на сантиметр.

– Не дё-ёргайся, иначе хуже бу-удет!

Сергей не мог пошевелиться. Ему казалось, что чьи-то невидимые и холодные руки обхватили каждый сантиметр его тела. Он мог лишь молча смотреть за кошмаром перед глазами. В Неясыти всё шло своим чередом…

Лёзок потянул инструмент на себя, вырвав у Мары солидный кусок плоти, и вместе с ним плод. На земле под ногами зрителей лежала девушка. На вид ей было около двадцати лет. Она была взрослой, сформированной, и невозможно было представить, как Мара смогла бы родить её собственными силами. В позе эмбриона незнакомка лежала на земле, окутанная глубоким утробным сном. Тело её было покрыто материнской кровью и маточной слизью. Близнецы принялись аплодировать акушеру.

Что-то нашло на Мару, по крайней мере этого не ожидал Сергей, который был готов поверить во что-угодно. Девушка перестала плакать и кричать. Из последних сил она развернулась к своему ребёнку и подползла к нему. Оказавшись рядом с любимым дитём, она начала мыть его, языком, по-кошачьи.

– А ну брысь, дря-янь! – рявкнул Лёзок и пнул девушку прямо в ухо.

Мара обиженно взвыла и принялась отползать в тень. Кровавый след тянулся за ней, как и куски плоти.

– Вскоре помрёт от кро-овотечения, а там я перекушу коша-атиной, – сказал Лёзок.

«Точно… Она же кошка, и была с Григорием. Он зачал ей ребёнка. А они сварили её в котле, чтобы сделать человеком… Как я сразу не понял?.. А он и вовсе козёл».

Рождённая открыла глаза. В них прослеживался разум. Это точно не был новорождённый, это был состоявшийся взрослый человек. Злость, хитрость, самодовольствие и лёгкий прищур высокомерия. Она поднялась на ноги, не стесняясь наготы и покрывающих её жидкостей.

– Мы соскучились по тебе, Ждана, – проблеял Лёзок.

Сергей продолжал молчать. Он не проронил ни слова со смерти Игоря. Да, эта женщина была его двоюродной бабушкой, которая умерла месяц назад в возрасте восьмидесяти одного года.

Ждана не обратила внимания ни на Лёзка, ни на других зрителей, включая Сергея. Она пошла в сторону Камня, шествуя такой осторожной и покачивающейся походкой, как будто пыталась совратить монумент. Она была до безумия привлекательной. Фигура песочных часов, мягкая кожа, пушистые волосы, даже покрывающая её слизь не могла испортить этот облик. В стародавние время за такую красоту убивали. Сергей осмотрел остальных присутствующих, представляя, что они и сами были готовы друг другу порвать глотку ради одного прикосновения к Ждане.

– Ох, любовь моя! – воскликнула ведьма, подходя ближе к камню, поднимая руки над головой. – Проснись! Ох, Отец Греха, Великий Нечистый! Восстань! Насыться жатвой, собери урожай! Ты будешь сыт, Неясыт!

Когда Сергей смотрел вслед за Жданой, то не сразу заметил то, что было на камне. Сердце сжала боль, он припал к земле и его вырвало. Следом пошли слёзы. Он опоздал. Он даже не видел их! Как он мог не видеть их раньше?.. Он же был совсем рядом!.. так близко… На камне была его мать и сестра, то, что было ими, от основания и до самой вершины. Сергей бил кулаками землю и рыдал.

Мария… Вера…

Ждана подошла к камню и обняла его. Он почувствовал её. Почувствовал её рождение, её приход и прикосновение. Её любовь. Земля задрожала, а ведьма отошла назад и начала смеяться и плясать. Камень рос. Он поднимался всё выше и выше, обнажая то, что было погребено под ним. Это была чёрная и отвратительная голова, с грубой и грязной бородой, словно из медной проволоки, с огромным и отвратительным носом, красным и горящим глазом, точно костёр в ночном лесу, пока второй был прикрыт здоровенной опухолью. Это были гигантские и мощные плечи, покрытые грубой и прочной шерстью. Тело чего-то неописуемо огромного. Оно возвышалось всё выше и выше, закрывая собой небо и луну. Гигантское чудовище, напоминающее черта из книжных иллюстраций. Камнем же был колоссальный рог.