У дьявола в плену

– Ваше сиятельство, – сказала она, – добро пожаловать в Эмброуз.

Давину поразил холодный тон, каким была произнесена эта фраза, и это вызвало у нее крайнее раздражение. Кто она такая, эта миссис Мюррей, чтобы иметь право говорить с ней так свысока?

Но рядом стояла Нора, и Давина услышала голос тети, учившей Давину внешним приличиям: «Раздражение – это эмоция, Давина, такая же сильная, как страх. Если ты кому-либо покажешь, что сердишься, ты дашь этому человеку в руки оружие против себя».

– Спасибо, миссис Мюррей. Мне сказали, что вы экономка. Давно вы служите в Эмброузе?

– Уже очень много лет, ваше сиятельство.

Какой у нее неприятный голос, удивилась Давина. Высокий женский голос, который, однако, легко мог бы перейти в визг. Улыбка была под стать голосу. Наверное, много практикуется, решила Давина.

– Вот как? Интересно!

– Да, мне тоже так кажется, ваше сиятельство.

Давина могла бы задать экономке множество вопросов, если бы та была немного старше и не такой привлекательной. Или если бы ее не раздражал неожиданный огонек, промелькнувший в голубых глазах экономки.

– Мне нужны несколько служанок и двое слуг.

– У нас полон дом гостей, ваше сиятельство, и наши слуги сейчас заняты их обслуживанием.

Давина подняла бровь.

– И у вас не осталось никого, кто бы обслуживал меня, миссис Мюррей? Или графа?

– Гости сегодня уезжают, ваше сиятельство. Если вы потерпите несколько часов, к вашим услугам будет весь штат прислуги Эмброуза.

– Мне не нужен весь штат. Как я уже сказала, несколько служанок и двое слуг.

– Можно спросить – зачем, ваше сиятельство?

Давине нестерпимо захотелось быть грубой. Приструнить эту самоуверенную особу. Сказать этой женщине, что она не вправе задавать вопросы или отказывать Давине в том, что ей необходимо. Вместо этого она заставила себя улыбнуться:

– Мне нужна помощь. Я хочу убрать китайский шелк со стен моих апартаментов.

Миссис Мюррей была явно поражена. Улыбка исчезла с ее лица, а голубые глаза потускнели.

– Этот шелк был страшно дорогим, ваше сиятельство.

– Вы не одобряете мое желание, миссис Мюррей?

– Кто я такая, чтобы одобрять или не одобрять, ваше сиятельство, – с притворным смирением ответила экономка. Но ее взгляд говорил сам за себя – она не одобряла, и это неожиданно доставило Давине огромное удовольствие.

Неужели она всегда была такой мелочной? Такой мстительной? Такой ревнивой? Или это из-за замужества в ней проявилось самое худшее, что было в ней?

Обе женщины так долго смотрели друг на друга в упор, что Норе стало неловко. Молодая горничная стояла, переминаясь с ноги на ногу, словно собираясь убежать при первой же возможности.

– День обещает быть чудесным, – все еще любезно улыбаясь, сказала Давина, – и мне бы не хотелось, чтобы наши гости испытывали какие-либо неудобства.

Слуги могут наказывать своих хозяев исподтишка, но весьма эффективно. Простыни неожиданно могли стать жесткими, словно их слишком сильно накрахмалили. Еда могла стать не горячей, а чуть теплой. Такой же могла стать и вода. И при этом каждый раз, когда им будут выговаривать, слуги будут выглядеть невинными овечками, а неприятности будут лишь увеличиваться. Давина ни в коем случае не собиралась давать миссис Мюррей повод подстрекать прислугу Эмброуза к неповиновению.

– Спасибо, миссис Мюррей.

Экономка кивнула, на сей раз не обременяя себя реверансом. Повернувшись, она собралась уходить, но Давина остановила ее:

– Может быть, мы позже обсудим меню на неделю?

– Я обсуждаю меню только с его сиятельством графом, – был ответ. Говоря это, миссис Мюррей даже не обернулась, будто обращалась к стенам.

Давина смотрела ей вслед, понимая, что ей только что была объявлена война.

Тереза Роул долго смотрела на записку, которую держала в руках. Она потратила целый час, сочиняя это послание. Если бы его прочла Давина, она бы вряд ли что-либо поняла, потому что в нем не было ничего от той легкомысленной женщины, какой все считали Терезу.

На самом деле такой женщины не существовало, но Терезе было необходимо постоянно поддерживать образ светской леди, в голове которой не было ничего более серьезного, чем забота о последней моде на платья и прически.

Много раз у Терезы появлялось желание открыться Давине, рассказать, какая она на самом деле. Но если она кому-либо откроется, даже своей племяннице, она может оказаться в опасности.

Тереза осторожно смахнула кончиком пальца слезу.

Найдет ли Давина счастье в этом браке? Одному Богу известно будущее, но Тереза сделала все, чтобы защитить племянницу. Мир иногда бывает жесток, но зачем Давине знать об этом?

Глупая девочка совершила нечто непростительное в глазах света, и разразившийся скандал почти погубил ее. Но, выдав ее замуж за графа Лорна, Тереза уберегла ее от незавидной судьбы быть старой девой и изгоем общества.

Тереза лишь могла надеяться, что интуиция не подвела ее и она сделала все как надо.

Она откинулась на спинку сиденья. Карета принадлежала графу Лорну и была гораздо комфортабельнее, чем ее собственная. Благодаря рессорам карета лишь слегка покачивалась на немощеной дороге.