У дьявола в плену

У меня начался приступ боли – такие вещи всегда начинаются не к месту. Боль распространилась из середины живота вверх, и у меня было такое ощущение, будто невидимая рука проникла внутрь меня и начала по очереди сжимать все органы. Я откинула голову на спинку дивана и начала молиться, чтобы боль прошла. Такие боли в последнее время стали обычными.

Возможно, пора послать в Лондон за Маршаллом. Если я это сделаю, это будет знаком того, что я смирилась и знаю, что мои дни сочтены. Глупо, конечно, но пока я не сделала этого. Видимо, надежда еще меня покинула не окончательно.

Гэрроу сказал, что достанет мне что-нибудь болеутоляющее. Я хотела его спросить, не имеет ли он в виду какие-либо китайские травы, но промолчала. Я боялась, что мой голос будет старчески дрожащим и слабым.

Гэрроу, должно быть, заметил, как я слаба, и на его лице я увидела жалость.

Он пообещал мне, что китайское снадобье, которое он мне принесет, облегчит боль, и я – вот трусиха! – не возражала. Мне не нравится боль, и я так и не смогла к ней привыкнуть.

Он вскоре вернулся в комнату и приказал служанке принести бокал вина. Несмотря на то, что я стала протестовать, убеждая его, что вино не снимает боли, а от него лишь начинается страшная головная боль, он смешал с вином несколько порошков и протянул мне бокал. Вино помогает пищеварению, сказал он, и маскирует вкус трав. Он уверил меня, что лекарство подействует быстро. Я сделала пару глотков и в течение всего нескольких мгновений почувствовала, что боль немного отпустила.

Лекарство, которое дал мне Гэрроу, имело еще одно действие, но я заметила это только после того, как выпила весь бокал. Кислое вино подействовало на мой желудок. У меня могут быть плохие сны, но есть достаточно всевозможных средств, чтобы контролировать их. Я не стала говорить ему о снах. Зачем?

Боли прошли. Этот человек, благослови его Господь, был прав. С этой минуты я почувствовала себя вполне хорошо.

Все же я послала за Маршаллом…»

Давина отложила дневник, встала с постели и вышла на балкон.

Воздух был теплым. Луна, похожая на перламутровый диск, слабо освещала окрестности замка. Двор превратился в светло-серый прямоугольник, в дальнем конце которого был виден обелиск, торчавший в небо, словно указующий перст.

Она соскучилась по отцу. По тете. По своей прежней жизни – упорядоченной и приветливой.

Она чувствовала себя не на своем месте. Ей был нужен кто-то, кто обнял бы ее. Ей хотелось увидеть свою комнату, где ее окружали привычные с детства вещи, или зайти в кабинет отца и уловить запах его табака, витающий в воздухе.

В Эмброузе у нее не было ни одного знакомого человека, кроме Норы, да и ту она знала не очень хорошо. Вокруг тоже не было ничего близкого ей по духу. Даже ее положение – невесты, ставшей женой, – было необъяснимым с точки зрения здравого смысла.

Она чувствовала себя растерянной.

И влюбленной.

Господи, неужели это так больно?

– Могу я что-нибудь сделать для вас, ваше сиятельство?

Маршалл взглянул на своего камердинера.

– Нет, ничего не надо, Джейкобс. Иди и ложись спать.

– Если вы уверены, ваше сиятельство…

Маршалл не посчитал нужным ответить. Каждую ночь одно и то же. Джейкобс был настолько заботлив, что это почти граничило с навязчивостью.

– Если хотите, ваше сиятельство, я могу остаться с вами. Тогда, может быть, вам не будут сниться кошмары.

– Мне никто не нужен, Джейкобс.

– Конечно, ваше сиятельство, – покорно ответил Джейкобс, но не уходил. Он то передвигал с места на место ботинки Маршалла, то выдвинул ящик и заглянул в него.

– В чем дело, Джейкобс? – спросил Маршалл, когда понял, что камердинер не собирается уходить.

– Вас когда-либо посещает Дэниел?

Маршалл повернул голову и уставился на статую Сети Первого, стоящую на верху одного из книжных шкафов. До сегодняшней ночи Сети уже множество ночей разговаривал с ним. Однако сегодня этот давно умерший фараон молчал.

– Дэниел?

Маршалл покачал головой. Дэниел был внуком Джейкобса и другом детства Маршалла, а также сопровождал его в последней поездке в Китай.

– Иди спать, Джейкобс. Поговорим о призраках в другой раз.

Миссис Мюррей позаботилась о том, чтобы у него было достаточно вина, и он с удовольствием выпил несколько глотков после того, как Джейкобс ушел.

Он взглянул через плечо в окно. Луна, как часовой, была на месте, охраняя его ночь.

Из стены вышел Лоренс и приветствовал его двумя улыбками – одна была на его лице, а другая разрезала горло от уха до уха. Весело помахав рукой, он пересек комнату и скрылся в противоположной стене. Лоренс был его заместителем, и китайцы убили его одним из первых.

Он по крайней мере умер по-человечески – или настолько по-человечески, насколько это было возможно. Его смерть была мгновенной, чего Маршалл не мог сказать о других людях, бывших под его началом. Он ждал, что все они появятся сегодня ночью, как случалось каждый раз, когда у него начинались видения.