У дороги

– Славный малый Хус, ей-ей, славный малый… Только рохля…

Фру Бай сидела перед зеркалом. Она смеялась. Но Кьеру Бай признавался с глазу на глаз, что уверен – Хус ни черта не смыслит в бабах.

– Я иной раз пускаю пробный шар, когда он заходит к нам вечерком… Но уверен– ни черта он не смыслит в бабах.

– Что поделаешь, дружище Бай, – говорил Кьер, и они хлопали друг друга по спине и радостно гоготали. – Не всем же быть знатоками…

– Точно… А Хус– уверен, ни черта он не смыслит.

Их звали в гостиную пить кофе.

В последние дни перед Рождеством на станции было оживленно. Все что-то получали, что-то отправляли – ни у кого недоставало терпения ждать почтальона.

Сестры Абель рассылали поздравительные открытки и справлялись о посылках.

Фрекен Иенсен принесла ящичек для сигар, перевязанный бечевкой, вдоль которой в виде украшения шли сургучные печати.

– Я сама его делала, фру Бай. Ручная работа, – сказала фрекен Иенсен. Ручная работа предназначалась для сестры.

– А фру Абель ездила вчера в Рандерс… – сказала фру Бай.

– Получила годовую ренту, – кисло заметила фрекен Иенсен.

– Домой она вернулась с кучей свертков…

– Еще бы…

– Рождество вы, конечно, справляете у фру Абель?

– Нет, фру Бай… Правда, мы живем в одном доме… Но это такие люди… Они думают только о себе…

– Прежде вы, бывало, проводили этот день в доме пастора.

– Нет, нет, только не у фру Абель, – продолжала фрекен Иенсен. – Не с каждым человеком станешь…

Фру Бай предложила фрекен Иенсен встретить рождество вместе с ними.

Вечером, когда Бай вернулся с обхода, она завела об этом разговор.

– Матиас, – сказала она, – она называла мужа по имени, когда ей предстояло сообщить ему какую-либо сомнительную новость. – Мне пришлось пригласить к нам на рождество старушку Иенсен… Она ведь не может пойти к Линде…

– Хм… Мне-то что. – Бай терпеть не мог «плешивую каргу». – На здоровье, устраивай у себя в доме богадельню.

Бай прошелся по комнате.

– Стало быть, к Абелям она не пойдет, – сказал он.

– В том-то и дело, Матиас… Они ее не пригласили.

– И правильно сделали, – сказал Бай, стягивая с ног сапоги. – Тебе одной охота с ней возиться.

Фру Бай была рада, что разговор с мужем уже позади. …Фрекен Иенсен явилась в половине шестого с плетеной корзинкой и мопсом.

Она извинилась, что принесла с собой Бель-Ами.

– Вообще-то я оставляю его у фру Абель, я всегда запираю его у них. Но нынче, понимаете, мне не хотелось… Он не помешает… у него очень тихий нрав.

Мопса положили на подстилку в спальне. Там он и остался. Он страдал сонной болезнью и совсем не шумел– только посапывал во сне.

– Он спит, как дитя, – сказала фрекен Иенсен. Она вынула из корзины воротничок и нарукавники.

Бель-Ами причинял хлопоты, только когда приходило время возвращаться домой. Он совершенно отвык двигаться.

Через каждые десять шагов он останавливался и скулил, поджав хвост.

Если поблизости никого не было, фрекен Иенсен брала мопса на руки.

В шесть часов сели за стол. Елка стояла в углу. Малыш-Бентсен с приглаженным хохолком щеголял в конфирмационном костюме.

Аппетит у него был волчий.

Бай то и дело подливал в стаканы и чокался с фрекен Иенсен и Бентсеном.

– Ваше здоровье, фрекен Иенсен.

– Твое здоровье, друг Бентсен. Рождество бывает раз в Году, – приговаривал он. И снова подливал.

Малыш-Бентсен стал красный как рак.

– Мы пьем, словно язычники, – сказала фрекен Иенсен. Дверь в контору была открыта. Телеграфный аппарат стучал без передышки.

Коллеги Бая вдоль всей линии поздравляли друг друга с рождеством. Бай поминутно выходил и отвечал на поздравления.

– Поклон и от меня, – говорила Катанка.

– Из Мундструпа желают счастливого Рождества, – сообщал Бай, стоя у аппарата.

– Да, – говорила фрекен Иенсен. – Я недаром твержу своим абитурантам: наше время упразднило расстояние, я часто им это твержу.

За десертом– пончиками с яблоками – фрекен Иенсен оживилась. Она ребячливо кивала своему отражению в зеркале и говорила: «Ваше здоровье».

На фрекен Иенсен был новый шиньон – она сама преподнесла его себе к рождеству. Теперь волосы у нее были трех оттенков.

Мало-помалу фрекен Иенсен приходила во все лучшее расположение духа.

После ужина, пока зажигали елку, Малыш-Бентсен пытался заставить Марию играть с ним на кухне в чехарду.

Катинка бесшумно ходила вокруг елки и не спеша зажигала свечи. Ей хотелось немного побыть одной.

– Интересно, получил ли Хус наш подарок, – сказала она. Она стояла на стуле и зажигала елочные свечи от восковой свечи.

В последнюю минуту она взяла со своего столика с подарками кружевную косынку– она получила ее от сестры– и положила к подаркам, предназначенным для фрекен Иенсен. Очень уж скудно выглядели эти подарки. Для них было отведено место на диване, рядом с подарками Бентсену.

Катинка открыла дверь в контору и пригласила всех к елке.

Все обошли, елку вокруг, рассматривали свои подарки– благодарили и немного смущались. Фрекен Иенсен извлекла из корзинки маленькие пакетики из папиросной бумаги и положила каждому.

Вошла Мария в белом переднике. Она разложила по местам свои подношения, а потом перетрогала все другие подарки.