У Элли опять неприятности

За несколько секунд, которые промелькнули перед тем, как он поцеловал меня, я поняла старую фразу насчет мира, который перестает вращаться. Мир, содрогнувшись, снова пришел в движение, как только поцелуй закончился. Я пыталась отдышаться и сообразить, прилично ли в такой ситуации промокнуть рот салфеткой.

— Я имел в виду, — прошептал он, — пора идти нам обоим.

Он попрощался с Беверли. Я — нет. В сложившихся обстоятельствах, и учитывая нашу взаимную ненависть, я не видела в этом смысла. Пока Джеймс был на кухне, я паниковала уже по другому поводу, а именно: что человек должен взять с собой, когда идет в чью-то чужую квартиру заниматься сексом? Ночную рубашку? Зубную щетку? Презервативы? Уложить сумку с чистым нижним бельем и средством для снятия косметики? Крем для лица? Внезапно я почувствовала себя глупой, наивной и абсолютно не готовой к такому повороту событий. Я никогда не совершала ничего подобного и не знаю, как себя вести. Он все поймет. Я сделаю все неправильно и все испорчу. Он будет смеяться надо мной и выставит меня из своей постели. Эффект от бренди и поцелуя начал выветриваться, и я уже подумывала о том, чтобы вежливо пожать ему руку, поблагодарить за предложение и отказаться. Утром я могла бы поздравить саму себя с тем, что умудрилась сохранить спокойствие и хладнокровие в потенциально опасной ситуации.

— Ну, нам пора, — улыбнулся Джеймс, снова появляясь в комнате. Он взял меня за руку и мягко потянул к парадной двери. — Пошли, — шепнул он мне на ухо, и я задрожала.

— Пошли, — сказала я.

Вот так и получилось, что в ночь накануне моего пятидесятого дня рождения я проснулась рядом с самым красивым мужчиной в мире (а без одежды он был еще красивее), после безудержного и великолепного секса, в котором, как оказалось, я кое-что понимаю и который продолжался всю ночь и закончился на заре. В тот момент я не думала, что это канун моего пятидесятилетия. Мысль о юбилее была явно не первой, пришедшей мне в голову. И не второй, и не третьей… ну ладно, скажу честно, что я полностью забыла об этом. О куче других вещей я тоже забыла, но все они слетелись ко мне с первыми лучами солнца, как мухи на собачье дерьмо. В первую очередь я забеспокоилась о том, как одному человеку уйти от другого, с которым он почти не знаком, но зато от души потрахался. Я имею в виду прощальную фразу. «Ладно, увидимся», — звучит слишком обыденно. «Огромное спасибо, что переспал со мной», — слишком прямолинейно и грубо, но что-нибудь более интимное на этой стадии, учитывая инерцию сознания и отсутствие одежды, может быть неверно истолковано. И куда, черт побери, задевались мои трусики? Я лежала в постели, смотрела, как Джеймс тихо посапывает рядом со мной, и обдумывала положение. Мне казалось, что более опытные люди просто соскакивают в голом виде с кровати, кричат: «Отлично перепихнулись! Огромное спасибо!», находят трусики и убегают. Но не успела я как следует поразмыслить об этом, как другие волнения подступили ко мне, незваными проскользнули в незапертую заднюю дверь моего сознания и начали бить меня по голове дубинами паники.

Бах! Вот тебе! Вспомни о своей сестре Беверли, которая наверняка уже выбросила на улицу твой чемодан и все твои вещи.

Бах! Бух! Не забудь и про мамочку, которая сбежала на Майорку.

Бабах! Бум! В точку! Ты что, забыла о своем муже? Да, о муже, о Поле, которому ты обещала хранить верность до конца своих дней. Ты выплакиваешь все глаза, тоскуя по нему, а в следующее мгновение уже кувыркаешься в постели с этим… этим…

Джеймс повернулся и вздохнул во сне, и все волнения мгновенно вылетели в окно. Я нежно коснулась его лица и ямочек на щеке, и когда он открыл глаза, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не ахнуть вслух. Он был великолепен. Я просто не могла поверить своему счастью. Почему я не могу прекратить волноваться, принять это мгновение и насладиться им?

Господи, спасибо, что послал мне красивого мужчину, с которым мы целую ночь занимались фантастическим сексом. Мужчину…

— О чем ты думаешь? — промурлыкал он, приподнимаясь на локте и внимательно изучая меня.

— Молюсь, — улыбнулась я.

— И о чем ты молишься?

Повторите, пожалуйста. Да поскорее. И пусть мои трусики окажутся где-нибудь в пределах досягаемости.

— Да ты и сам знаешь. Все как обычно. Мир во всем мире, любовь к маленьким пушистым зверушкам, выигрыш в лотерею.

Он тихонько засмеялся и поцеловал меня, очень медленно, и я вся сжалась от этого поцелуя.

— И повтори, пожалуйста. Да поскорее.

Была уже половина десятого, когда я вернулась к дому Беверли и, по царившей там тишине, решила, что сестра уже ушла на работу. А может быть, и нет. Эти преподаватели колледжей, кажется, работают так же мало, как их студенты.