У Элли опять неприятности

— Ты в порядке? — спросила Беверли, с сомнением глядя на меня.

В порядке, в порядке, лучше не бывает. Я только что обнаружила, что вся моя жизнь была подделкой, построенной на притворстве и самообмане. Пьеса на сцене супружества для всех зрителей мира. Текст выучен наизусть, улыбки и реплики подаются по сигналу. Ничего настоящего. Ничего. Ничего нет под костюмами и гримом.

— Не думаю, что я когда-нибудь была влюблена в Пола, — прошептала я зеркалу.

Мое отражение взглянуло на меня, побелевшее от шока.

— Послушай-ка, — сказала Беверли, которая теперь выглядела очень встревоженной. — Вся эта история с Джеймсом…

— Нет-нет, это не имеет никакого отношения к Джеймсу. — Я нетерпеливо потрясла головой. — Ровным счетом никакого. Я просто… поняла. Я любила Пола, но никогда не была влюблена в него. — Ну да, я только думала, будто влюблена. Потому что так должно было быть. Мы пожевились, черт побери, мы занимались сексом, у нас были дети.

Есть что-то ужасно непристойное в мысли о том, что я никогда не была влюблена в него. Как будто я всю жизнь занималась любовью с родным братом или что-нибудь в этом роде. — Возможно, я действительно теряю рассудок, — тихо призналась я, все еще не сводя глаз со своего отражения и сжимая красную кофточку, как будто от нее зависела моя жизнь.

— Ты не теряешь рассудок. Возможно, ты его нашла, — сказала Беверли неожиданно ласково. К моему удивлению, сестра обняла меня, и, к еще большему удивлению, я прильнула к ней, а она принялась покачивать меня, словно ребенка, как еще вчера она качала кролика, поглаживать по голове и утешать, как будто я плакала. Если вдуматься, возможно, я и вправду плакала. Я еще удивлялась, откуда эти странные звуки.

— Так когда тебе исполняется сорок?

Я нахмурилась, глядя на Джеймса через стол. До сих пор вечер шел прекрасно. Мне удалось не слишком много выпить и ничего не пролить на красную кофточку, так что для первого свидания все было неплохо. Он выглядел чудесно. Мне было нелегко поддерживать беседу и удерживаться от вопроса, когда же мы вернемся к нему домой.

— Сорок? — Я вежливо улыбнулась.

— Тебе сейчас тридцать девять… мне просто интересно, когда у тебя день рождения? Тебя это не смущает — большие цифры: четверка и ноль?

— О… Э-э. Ни капельки, честно говоря.

Ну, меня это не могло смущать, правда? Это было так давно, что я уже забыла, как себя при этом чувствовала. Черт, надо сменить тему, быстрее, быстрее, быстрее…

— Тебе ровно столько, на сколько ты себя чувствуешь? — улыбнулся он.

— Безусловно!

Какая дурацкая ложь. И зачем я это сделала? Возможно, стоило сказать ему правду сейчас, сразу, пока у меня есть такая возможность. Да, кстати, насчет больших четверки и нуля, вообще-то это было уже несколько лет назад — ну ладно, целых десять лет назад. Но в конце концов, что такое десять лет для настоящих друзей, ха-ха? Нет, извините, я не могу.

Назвался груздем, полезай в кузов, так что теперь придется врать… дальше.

— В наши дни нечего волноваться из-за того, что тебе исполняется сорок. — Я весело, но совершенно искренне улыбнулась. — Это просто начало зрелости.

— Ты права, конечно. Хотя пятьдесят меня немного волнуют.

Я подавилась своим шоколадным тортом.

— Нуда ладно, — добавил Джеймс с многозначительной улыбкой. — До этого времени еще надо дожить, верно?

— Да, слава богу, — ответила я, сплевывая шоколадные крошки на салфетку.

Кофе принес желанную передышку в дальнейшем обсуждении проблемы возраста. Я вздохнула с облегчением. Остается только перевести беседу в более безопасное русло. Не проблема.

— Так сколько у тебя времени? — спросил Джеймс, помешивая свой капучино.

— Ну… — Я посмотрела на часы. — Я думаю, Бев будет дома около полуночи, так что…

— Я не это имел в виду! — засмеялся он и добавил: — Вся ночь наша, если мы вернемся ко мне. — Я почувствовала себя так, словно мне подарили сразу все подарки на день рождения и на Рождество. — Я спрашивал, сколько времени ты проведешь в отпуске?

Наверное, я поглядела на него совершенно непонимающе, потому что он опять засмеялся и объяснил:

— Отпуск! У сестры! Сколько времени?

— О!

Отпуск. То есть отпуск по болезни. Ненастоящей болезни, придуманной болезни, болезни, из-за которой я должна была бы сидеть дома с нервным истощением, а вовсе не проводить время в постели и вне ее с красивым мужчиной с красивой улыбкой… Никакой это не отпуск, прости меня, Господи! Я, наверное, стала совсем багровой от стыда.

— Э… несколько недель, наверное, — туманно пробормотала я.

— Зависит от того, сколько времени на работе смогут без тебя обойтись? — с симпатией спросил он.

— Вроде того.

Вроде того, если они не найдут временного работника, который будет справляться с делами лучше меня. Если серьезное предупреждение в моем личном деле не превратится в еще более серьезное. Если для меня еще будет работа, когда я вернусь.

Джеймс попросил официанта принести счет и накрыл мою руку своей.

— Не позволяй работе мешать тебе отдыхать, — тихонько сказал он. — Поверь мне. Я знаю, как это бывает. Наслаждайся отпуском. Ты этого заслуживаешь.

— Да, — уныло проскрипела я.