Даже Виктория посмотрела на Люси так, словно та только что вышла в открытый космос:
— Не говори глупостей, Люси. Это не имеет никакого отношения к маминой болезни. Это все возраст.
Ну спасибо. Это воодушевляет.
— А может, это потому… Ну, ты понимаешь. У нее же никого не было с тех пор, как папа ушел.
Они покивали с очень умным видом. Две хорошенькие юные леди допустили существование сексуального влечения у старшего поколения.
— Вы закончили? — рявкнула я. — Закончили обсуждать меня в моем присутствии? Мне очень жаль, что я смутила вас, придя домой с любовником…
— Смутила? Нас?!
— Вернись на землю, мама! Смутила! Ха!
— …но факт состоит в том, что я не старая, не больная, и не в депрессии. Я просто познакомилась с человеком, который понравился мне, и которому понравилась я, и поэтому мы вместе отправились в постель. Понятно?
Недоуменное молчание.
— А теперь, когда мы прояснили этот вопрос… — Я встала, подошла к дивану Беверли, на котором сидели дочери, обхватила их обеих за плечи и обняла: — Я очень рада видеть вас обеих! Спасибо вам за все это… — Я обвела рукой комнату, полную цветов и воздушных шаров. — И спасибо, что проделали такой долгий путь…
— Ну, мы же не могли пропустить твое пятидесятилетие! — улыбнулась Люси.
— Не говори об этом, Люси! — прошипела Виктория. — Это просто день рождения, правда, мам, такой же, как все прочие, и ты стала, в общем, просто на год старше.
— Да все в порядке, — засмеялась я. — Честно говоря, не вижу никакой проблемы в этом злосчастном пятидесятилетии. Мне просто не хотелось всей этой шумихи. Вечеринки-сюрприза и так далее. Хотя я представляю себе, сколько у вас было хлопот с ее организацией, — добавила я, чувствуя себя виноватой, — и с ее отменой.
— Ничего страшного, — сухо сказала Виктория.
— Как вам удалось отпроситься на работе, чтобы приехать сюда?
— Я заранее взяла несколько дней. Вечеринка должна была быть в субботу…
— Ах да. — Чувство вины еще усилилось. Ну давайте выкладывайте, не жалейте меня.
— …так что мне бы пришлось заниматься продуктами…
— Продуктами?! — Теперь мне стало совсем плохо.
— Делать бутерброды и все такое.
Боже! Не удивительно, что ей пришлось отпрашиваться на два дня. И какое счастье, что они все-таки отменили эту проклятую вечеринку.
— А кто присматривает за котом? — спросила я. Слова застыли у меня на губах, когда я почувствовала какой-то холодок, легкое дуновение тревоги, промелькнувшее между девочками и задевшее меня ледяным краешком. Они взглянули друг на друга и закашлялись.
— Ну, мы не могли попросить бабулю, — дипломатично начала Люси.
— Потому что она осталась на Майорке с Тедом, — без всякой необходимости добавила Виктория.
А также потому, что она в жизни не присматривала за котами и наверняка отказалась бы.
— Итак? — в наступившей тишине настаивала я.
— Ну, и тогда папа согласился взяться за это.
— Ага. Ну, хорошо.
— До некоторой степени.
Я искоса посмотрела на Викторию:
— Что значит «до некоторой степени»?
— Ну, ситуация у папы под контролем, но…
— Это делает Линнетт, да?! — воскликнула я. — Вы оставили эту дрянь присматривать за моим котом?
— За нашим котом, мам!
— И не забудь, папа тоже в этом участвует!
— И она приходит в дом? В мой дом? Когда меня там нет? Трогает мои вещи?
— Только кошачьи миски и консервный нож, — жалобно сказала Люси. — Мамочка, нам пришлось попросить ее! Папа работает допоздна. Кексик голодал бы…
— Иначе мы не смогли бы к тебе приехать, — добавила Виктория. — Иногда приходится делать то, что необходимо, вот и все.
Я представила себе, как Линнетт отпирает дверь в дом моим ключом. Входит в мою кухню, открывает мой буфет. Зовет моего кота, берет его на руки и гладит. Я почувствовала, что уголки моего рта опускаются вниз. Вот теперь я перестала сиять.
— Не волнуйся, мама, — тихонько сказала Люси и положила свою руку поверх моей. — Кексик ее ненавидит. Он злобно мяукает, когда она приходит, и выпускает когти, если она берет его на руки. И ей очень не нравится, что у нее вся юбка в шерсти.
Может, Бог все-таки есть.
Мы поехали прогуляться по магазинам в Труро. Все втроем, как раньше, когда они были маленькие и я брала их с собой выбирать им новые туалеты. Только на этот раз это был мой праздник.
— Денег у меня не густо, — призналась я, когда мы припарковались на стоянке и направились к торговому центру.
— Ничего, — к моему удивлению, сказала Виктория. — У меня есть. Я только что получила зарплату.
— Но у тебя же никогда нет денег!
— Я никуда не выходила.
Ну конечно. Трудно ездить по Лондону без спортивной машины.
— Даррену не понравилась моя машина?
— Какому Даррену? — парировала она.
Ублюдок! Да как он посмел? Как он посмел бросить мою дочь только потому, что она не могла возить его туда-сюда! Как он посмел бросить ее, когда она дала мне свою машину, чтобы потрясти его своей добротой и великодушием! Как он посмел, гнусная тварь, маленькая жалкая крыса, отвратительный…
— Я его бросила, — продолжила дочь, весело склонив голову на плечо.
Хорошо. Он это заслужил, свинья, клоп несчастный, мерзкий прыщ на попе человечества…
— Из-за Риса.
— Из-за Риса?