У глухого озера.

— Не откликаются, черти,— уже обычным голосом сказал Сергеев и снова лег.— Молчат. Что, опроверг я вашу гипотезу? Кстати, она не нова.

— Опрометчиво судить о гипотезе, не познакомившись с ней.

— Так познакомьте. Время есть, отчего бы на сытый желудок не порассуждать о высоких материях?

Профессор не обиделся. Он сидел у костра, зачарованно глядя на огонь. За мысом, отражаясь в воде, горел другой костер, а подле него темным силуэтом сидел другой профессор. Было два костра, два профессора и два звездных неба, зеркально повторяющих друг друга.

— Заснули?

— А? — очнулся профессор, и его отражение в воде качнулось.— Гипотеза? Их много. Вот самая банальная. Если цивилизация хочет найти во вселенной отклик, она использует все доступные ей виды поиска. Это так же несомненно, как и то, что при розыске нужного вам человека вы используете и телефон, и справочное бюро, и объявления. Отсюда, в частности, следует, что если кто-то посещал Землю миллионы лет назад, он скорей всего оставил нам «письмо до востребования».

Сергеев расхохотался.

— Чему вы смеетесь?

— Да ведь это... на деревню дедушке! И конверт,— где они сыщут вечный конверт? За миллионы лет рассыпаются горы; как сахар в кипятке, растворяются искусственные спутники. Какой сплав устоит против времени, какая точка Земли останется неизменной? Вот я и смеюсь.

— И зря. Материал, для которого миллионы и десятки миллионов лет ничто,— существует.

— Любопытно, любопытно...

— Это живое вещество.

Сергеев привстал. Он смотрел на профессора, на его пылающие отсветом костра очки.

— Вы это... серьезно? — шепотом спросил он.

— Не хотите верить, не надо,— раздраженно бросил профессор.— Неужели вы сами не видите этого!? — ударом палки он выбил из костра сноп искр.— Чем отличается современная латимерия от той, что жила восемьдесят миллионов лет назад? Ничем практически. Вот вам, пожалуйста, живое вещество, чья форма и организация устояла против времени. А скорпион, который отличается от своего предка, жившего триста пятьдесят миллионов лет назад, лишь размерами? Как их можно не замечать? Вот вам «вечные» конверты, надо лишь вложить в них письмо.

— Ничего себе — вложить,— смущенно пробормотал Сергеев.— Некоторые виды животных долговечны, согласен. Но все равно между сегодняшним скорпионом и древним — миллионы трупов, это вам не эстафета...

— Как раз эстафета. Эстафета наследственности, генетическая цепь, протянутая сквозь геологические эпохи. Вот вам для простоты такая чисто техническая задача. Прилетели пришельцы, огляделись — кругом бродят динозавры, разум еще когда-то будет. Предположим, они в силах построить автоматизированный завод, который десятки миллионов лет будет изготовлять и рассылать во все концы планеты роботов, запрограммированных на изучение живой среды и на связь с разумом, когда он возникнет. Такой завод вы можете себе представить?

— Допустим, теоретически...

— Можете или нет?

— Могу.

— Так вот — пришельцам не нужно строить завод. Задача проще и легче: внести в генетические чертежи тех же скорпионов такие коррективы, чтобы эти существа стали живыми роботами. Будьте спокойны, уж если инопланетники смогли преодолеть межзвездные расстояния, то сделать такую операцию для них не слишком затруднительно. Что же получается? Бродят по земле животные, никакие они не пришельцы, только есть у них некие непонятные для ученых органы. Кстати, у скорпионов есть такие таинственные органы, да и не только у скорпионов! Разумеется, мы полагаем, что эти загадочные устройства зачем-то нужны животным, мы даже даем им объяснение. А если не так? А если это анализирующие устройства, встроенные десятки миллионов лет назад чужим разумом для сбора информации о Земле? А вдруг они вот сейчас анализируют нашу речь, наш язык, расшифровывают его и, может быть, даже готовятся нам ответить?

— Увау-у! — воскликнул Сергеев.— От ваших мыслей голова кружится хуже, чем от водки. Какое счастье, что всего этого на самом деле нет!

— Вы уверены?

— Понятное дело! Уверен ли я? Да ведь разум существует тысячелетия, и если ничего такого не произошло, значит...

— И молвил кот человеческим голосом: «Я к вам с приветом от братьев по разуму». А кота — в костер. За связь с дьяволом. Нет, контакт возможен, лишь когда другая сторона доросла до понимания его возможности и необходимости.

Профессор умолк.

Где-то печально крикнула ночная птица. Сергеев вздрогнул. Посвист крыльев пронесся над гладью озера, над дремлющими берегами, и все затихло.

— Пойти спать, что ли...— неуверенно сказал он.

— Пожалуй, — нехотя согласился профессор.

Костер уже не потрескивал, лишь ало светились угли. Прохладный воздух был неподвижен. Над горизонтом спокойно и строго поблескивал Сириус.

— Хорошо... — вздохнул Сергеев. — Спокойной ночи.

И услышал звук. Неразборчивое шипение, как от тупой иглы, скользящей по заезженной пластинке.

Звук треснул, сломался, и вдруг отчетливый голос наполнил ночь.

— Мы ждали долго, наконец вы поняли нас, мы говорим, не пугайтесь, это поиск контакта сквозь время ...

Профессор вскочил. Из-под ноги покатилась пустая манерка.