У границы тьмы

— У меня уже достаточно выслуги, — начал перечислять аргументы Горец. — Я выйду в отставку, уедем в Волгоград. Ты поступишь в музыкальную школу, у нас и консерватория там есть, можно высшее музыкальное образование получить…

— О, Аллах, дай мне сил выдержать общение с этим куском дерева. Ну, конечно, я согласна. Я выйду за тебя. И буду тебе лучшей женой на свете.

Горец заключил Луизу в объятия и закружился с ней по комнате.

— Ох, правда, руки у тебя заточены под автомат. Опусти меня, пока во мне хоть что–то целое осталось.

— Завтра же рапорт напишу.

— Когда ты меня с родителями познакомишь?

Горец сел на стул и смущенно произнес:

— Я тебе не говорил. Детдомовский я. Нет у меня родителей. У меня вообще никого нет, кроме тебя…

Луиза обняла его голову и нежно провела рукой по коротко стриженным волосам:

— Это ничего. У меня тоже никого не было. А теперь есть ты. Это много. Намного больше, чем я просила у Аллаха.

* * *

На следующий день Левша убеждал Горца не писать рапорт.

— Тебе 38 лет. Еще служить и служить. Что за блажь майором уходить на пенсию?

— У меня в следующем году 20 лет чистой выслуги будет. А льготка — уже максимальная. Сколько можно воевать? Нужно семью создавать, детей рожать, жить нормальной жизнью.

— Ты что, Луизу замуж позвал?

— Позвал.

— А она согласна?

— Согласна. Уже через суд развелась в связи с безвестным отсутствием мужа. Уедем в Волгоград, там у меня квартира, будем жить тихо и мирно.

— Ну, так–то да. Жалко, конечно. С таким опытом, как у тебя… Кому–то ж надо молодняк учить.

— Вот ты и будешь учить.

— Ты её любишь?

— Люблю. И женюсь.

— Ну ладно. Пиши рапорт. Скиф только этого и ждет… Чего–то он испортился. Карьеру почуял. Извини, что так получилось…

— Да ладно. Мы все правильно сделали. Если бы ждали, когда кто–то возьмет на себя ответственность, может, уже и поздно было бы. Ты не причем. Даже, если бы не Скиф, я бы все равно уходил.

— А кем на гражданке работать собираешься?

— Мне без разницы. Пойду вагоны разгружать. Или учиться поступлю, получу гражданскую профессию. Видно будет…

— У нас, кстати, за это ОБМ никого к награждению не представили. Зато я видел список, в нем куча оперов, которых и близко там не было. И даже два кадровика… Ну и, конечно, Скиф.

— Ничего нового, — усмехнулся Горец. ¬– Наказание невиновных и поощрение непричастных. Обычное дело. Роснов вообще награждают только по ранению или посмертно. Вот за них обидно. А мы и так в профите — вышли живыми из боя, чего еще надо?

— Я бы сказал — справедливости, но помню поговорку…

* * *

Новый год Горец встречал с Луизой. Левша, которому выпало быть в дежурной смене, был искренне рад за друга:

— Хоть раз отметишь праздник нормально. А то вечно добровольцем вызываешься дежурить. Погнали, я тебя отвезу, пока есть время.

Горец собрал два больших пакета с фруктами, сладостями и подарками для Луизы. Погрузил на заднее сиденье машины, и они выехали за ворота управления. Когда приехали, Левша помог выгрузить пакеты и предупредил, что заедет утром, часов в 10.

Луиза встречала Горца на пороге, укутываясь от мороза в теплый платок.

— Простудишься, — сказал он сердито.

— Я только вышла. Увидела в окно, что ты подъехал.

— Я тут привез кое–что, будем ужинать в режиме фуршета.

— Представь себе, я первый раз буду отмечать Новый год, — засмеялась Луиза.

— Представь себе, я тоже, — усмехнулся Горец.

В полночь, они лежали в кровати и Луиза грустно сказала:

— Я хотела тебе свитер связать. Не успела. Так что мне нечего тебе подарить.

— Это пустяки.

— Нет. Мне хотелось тебя чем–нибудь порадовать.

— Порадовать? Спой мне песню. Я люблю слушать, как ты поёшь.

— Ладно, — Луиза села на постели и, закрыв глаза, запела: «Покроется небо пылинками звезд и выгнутся ветки упруго. Тебя я услышу за тысячи верст…»

— Тихо, — вдруг перебил её Горец.

— Ты мне опять не даешь допеть эту песню.

— Тссс.. — Горец встал и прислушался. Раздался легкий звон колокольчика. Он сам его повесил в доме и подвел леску от него к воротам еще месяц назад. Кто–то пытался войти во двор. Горец осторожно выглянул в окно и увидел, как от ворот отошла мужская фигура и направилась к легковой машине на другой стороне дороги. Неподалеку стояла еще одна легковушка.

— Одевайся, — шепотом сказал Горец Луизе, натягивая джинсы.

— Что–то случилось? — встревожено спросила девушка.

— Да, — коротко ответил он, вытащил из кобуры пистолет и дослал патрон в патронник. У него был с собой лишь один запасной магазин. Он набрал Левше:

— Не спишь?

— Нет. С Новым годом!

— Взаимно. У меня гости.

— Сколько?

— Не знаю пока. На двух машинах. Максимум десять человек.

— Держись, мы выдвигаемся.

Горец подошел к испуганной Луизе и спокойным твердым голосом сказал:

— Слушай меня внимательно. Ляг на пол и не вставай, что бы ни случилось…

— Не ходи туда, — жалобно прошептала она. — Прошу тебя, останься.

— Нельзя. Они будут стрелять туда, где буду я. Я не хочу, чтобы в тебя попала шальная пуля.

Он осторожно провел ладонью по её щеке:

— Не вставай и не выходи, я разберусь. Сюда уже скачет кавалерия. Всё будет хорошо.