У истоков культуры святости

25. Я написал это тебе, возлюбленная сестра, участница хоровода Христова, для укрепления ц пользы души твоей. Не уклоняйся от сих слов «ни на десно, ни на шуе» (Притч, 4, 27)[416]. Ведь если кто–нибудь услышит слова эти и пренебрежет ими, то ожидает его великий суд. Тебе же, почтеннейшей сестре, владеющей этой книгой* да даст Бог [силы] сохранить эти речения, [всегда] пребывать в них, имея просвещенную мысль, чистый ум и озаренные [Божиим Светом] мысленные очи, чтобы получить, тебе неувядающий, венец, который Бог уготовил любящим Его, через Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, Ему же слава во веки веков. Аминь.

Послание епископа Аммона об образе жития и отчасти о жизни Пахомия и Феодора [417]

1. Пролог.

Поскольку ты, любя святых служителей Христовых, стараешься быть подражателем их чистоты, то, услышав от многих о человеке Божием Феодоре Освященном, принадлежащим к тем монахам, которых жители Фиваидские называют «тавеннисиотами», пришел в изумление. Проведав же, что я три года провел в их монастыре, ты повелел мне описать твоему преподобию все то, что я узнал об этом [подвижнике] от живших с ним святых мужей, что слышал или что сам удостоился видеть. Поэтому, помолившись Богу о том, чтобы Он даровал мне точную и чистую память об этих [событиях], я спешу исполнить повеление твоей святости и изложить все это[418].

2. После того, как мне миновало семнадцать лет и я стал христианином[419], услышал я [однажды] в церкви [речь] блаженного папы Афанасия, описывавшего житие монашествующих и приснодевствую–щих[420] и удивлявшегося [их] надежде на уготованное на небесах (см. Кол. 1, 5)[421]. И возлюбив эту блаженную жизнь, я решил избрать ее. Омывшись «банею возрождения» (Тит. 3, 5)\ я встретил в городе некоего фиваидского монаха и вознамерился последовать за ним. О своем намерении я поведал блаженной памяти Павлу, пресвитеру церкви, называемой «церковью Пиерия»[422]. Он же, разузнав, что тот монах является еретиком, послал меня к святому Феодору в Фиваиду вместе с Феофилом и Копром — мужами, преданными Богу, которые были отправлены Феодором с письмами к блаженному папе Афанасию[423].

Когда мы прибыли в монастырь, где жил раб Божий Феодор (этот монастырь находился в номе Верхнего Диосполита и назывался «Bay»)[424], то я удостоился чести быть встреченным у врат человеком Божиим Феодором. Побеседовав со мной о должных вещах, он предложил мне переменить одежду[425]и ввел в монастырь. В нем я нашел около шестисот монашествующих[426], собравшихся вместе и ожидавших в середине монастыря. [Феодор пришел и] сел под финиковой пальмой, а все [другие иноки] расселись вокруг него. Видя, что я оказался вне чинного порядка их и засмущался, он посадил меня рядом с собой.

3. Один из. монашествующих встал и, словно вдохновленный [свыше], попросил Феодора поведать перед всеми о его прегрешениях[427]. Тот, пристально посмотрев на него, изрек: «"Благо человеку, когда он несет иго в юности своей; сидит уединенно и молчит, ибо Он наложил его на него… подставляет ланиту свою биющему его, пресыщается поношением"(Плач. 3, 27–30). Ты же тяжело переносишь поношения за Христа»[428].

Когда этот [монах] сел, то встал другой, спросив о себе. И [Феодор], опять пристально посмотрев на него, сказал: «Написано: Вертоград заключен, сестра моя невеста, вертоград заключен, источник запечатлен"(Песн. 4, 12). Ты же, наоборот, отверст и [твою] жатву расхищают "вси мимо–ходящии путем"(Пс. 79, 13)»[429].

Когда и этот [монах], преисполнившись великим стыдом, сел, то встал третий, и на его вопрошание [Феодор] ответил: «Терпя, потерпех Господа, и внят ми, и услыша молитву мою. И возведе мя от рова страстей, и от брения тины, и постави на камени нозе мои, и исправи стопы моя, и вложи во уста моя песнь нову, пение Богу Нашему» (Пс. 39, 2–4)[430].

Когда [монах] этот сел, проливая обильные слезы, а с ним вместе заплакали и многие другие, то встал еще один и ему, желавшему узнать о себе, [Феодор] изрек: «"Долготерпелив муж мног в разуме; малодушный же крепко безумен"(Притч. 14, 29)[431]. Исправляй себя».

После того, как и этот [инок], помрачнев, сел, встал некто Орион, ливиец родом и плотник по ремеслу (как я узнал позднее), и пожелал услышать о своих грехах. [Феодор] сказал: «Терпение нужно всем, чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное» (Евр. 10, 36)[432].

После Ориона встал Пателлолий и ему, спрашивающему о себе, [Феодор] ответил: «"Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов"(Гал. 6, 2)[433]. Исправляй себя». И когда он удалился, [Феодор] сказал всем присутствующим монахам о нем: «Поверьте мне, он страшен для бесов»[434].

Другому, вставшему после него, [Феодор] изрек: «"Благословен Господь Бог мой, научаяй руце мои на ополчение, персты мои на брань"(Пс. 143, I)[435]. Будь мужественен в этом».