У истоков Руси

По смерти Святополка киевский престол должен бы был перейти к старшему сыну его Ярославу, князю Владимиро-Волынскому; но киевляне, недовольные покойным Святополком за его корыстолюбие и притеснения земцов, не хотели, чтобы его сын княжил над ними; и на другой же день после Святополковой кончины созвали вече, на котором порешили звать себе в князья Владимира Мономаха, известного тогда по всей Русской земле своими многочисленными походами на половцев и уменьем жить в любви с своею земщиною. Мономах на первый зов киевского веча не решился идти в Киев, показывая тем, что Киев – отчина Святополчичей, а не его. Тогда киевляне разграбили двор тысяцкого Путяты, любимца и главного воеводы Святополкова, и дворы сотских и жидов, которым особенно покровительствовал Святополк; и вслед за тем снова послали к Мономаху с такими речами: «Княже! Иди в Киев, а ежели не пойдешь, то знай, что много зла поднимется, дело не ограничится грабежом дворов Путяты, сотских и жидов, пойдут и на княгиню Святополкову и на бояр и на монастыри; и ты князь дашь ответ, ежели будут ограблены монастыри». После этого вторичного приглашения Владимир Мономах уже более не медлил и 30 апреля, т. е. на четвертый день по кончине Святополковой, прибыл в Киев. Киевляне его встретили с радостью, и мятеж прекратился, а Святополчичи и другие князья не осмеливались подать и голоса против решения киевского вече. Утвердившись в Киеве, Мономах одного сына своего Святослава посадил в Переяславле, другого Вячеслава в Смоленске, а старший его сын Мстислав уже давно княжил в Новгороде по приглашению самих новгородцев, потом Владимир, за смертью Святослава, посадил в Переяславле Ярополка.

Владимир Мономах своим княжением в Киеве напомнил славное время деда своего Ярослава как по своему могуществу, так и по характеру; вступивши на киевский престол уже 60 лет от роду, он был так же неусыпно деятелен, как и в молодости; лета, проведенные в разнообразных трудах войны и мира, только сообщили ему опытность и нисколько не ослабили энергии и настойчивости. Он обыкновенно вставал с постели ранним утром и шел в церковь, потом садился с дружиною рассуждать о делах управления и творить суд; по собственным его словам, он от юности сам делал все дела, которые бы следовало делать слуге, и на войне, и на ловлях, день и ночь зимой и летом не давая себе покоя, не надеясь ни на посадников, ни на бирючей, все делал сам, что было нужно, весь наряд в своем дому, и в ловчих ловчий наряд, и в конюхах, и в соколах, и в ястребах, не давал обидеть сильным ни бедного поселянина, ни убогой вдовы, сам смотрел и за порядком церковной службы. При таковой деятельности, при высоком уме и захвативши в свои руки большую и лучшую часть русских владений, Владимир Мономах сразу поставил современную ему Русь честно и грозно в отношении к соседям, а с князьями русскими он, подобно деду своему Ярославу, старался быть в постоянном мире и союзе, но в то же время требовал от них послушания и настойчиво преследовал строптивых.

По вступлении в Киев Владимир Мономах прежде всего озаботился положить границы корыстолюбию жидов, которые, бывши под покровительством Святополка, страшно притесняли бедных киевских земцев, взыскивая с своих должников огромные, чисто жидовские, проценты, и захватили в свои руки большую часть киевской торговли. Чтобы сдержать жидов, Мономах созвал тысяцких от разных городов Киевской Переяславской и Черниговской областей и, посоветовавшись с ними, издал закон, чтобы не брать процентов более десяти кун от гривны на год и чтобы купцам, сделавшимся несостоятельными не по своей вине, а по несчастию, рассрочивать платеж долгов в годы; а при разделе добитков после несостоятельного купца по своей вине выплачивать долги сперва приезжим купцам и казне, а потом кредиторам того же города делить, что останется, и не допускать к участию в дележе тех, которые брали большие проценты.

Проведавши о смерти Святополка, половецкие князья, знаменитые удальством Боняк и Аэпа, с многочисленными полками нагрянули на восточные границы Приднепровья и осадили город Вырь; но, услыхавши, что Мономах с Олегом Святославичем пришли уже к Ромну и идут на них, обратились в бегство и больше уже не являлись на русских границах в продолжение всего княжествования Мономаха в Киеве. Желая быть в любви и союзе со всеми русскими князьями, Владимир в первый же год своего княжения женил своего сына Романа на дочери Володаря Ростиславича Перемышльского. А на третий год его княжения приехали к нему в Киев Давыд и Олег Святославичи и торжественно при многочисленном стечении народа перенесли мощи Бориса и Глеба в новосозданную каменную церковь, и три дня богато праздновали это перенесение, и потом в любви и мире разошлись по домам. И Олег вскоре по возвращении из Киева скончался в Чернигове и погребен в церкви Св. Спаса, близ гроба отца своего Святослава.