У Южного полюса

старались достигнуть ее, чтобы хоть как-нибудь укрыться. Тесно

прильнув к отвесным стенам, мы продвигались вдоль них на

ощупь. Мы не успели далеко отойти. Пробираясь мимо выступаю-

щей ледяной глыбы, внезапно нам довелось испытать на себе

полную мощь урагана. Ветер ударил нас так, будто бы это было

твердое тело, и швырнул вниз.

Температура, вероятно, равнялась—25 градусам. При таком

ветре и при таком морозе достигнуть пещеры было невозможно.

Поэтому нам оставалось только повернуть обратно к западной

стороне айсберга. С некоторым трудом нам удалось найти здесь

нечто вроде ледяной галереи, куда мы и вскарабкались. Там

пробыли до рассвета. Сама галерея давала до известной степени

защиту от буйства ветра, однако снегу было хоть отбавляй.

Мороз стоял страшный, и снег частично защищал нас от него.

Четыре часа пролежали мы на айсберге, занесенные снегом,

под вой урагана и при температуре —30 градусов. Под конец

мы стали дремать. Чтобы преодолеть это опасное оцепенение,,

тормошили друг друга. Если б мы поддались искушению, та

заснули бы на льдине, чтобы никогда больше не

проснуться.

Наконец забрезжило утро. Ветер заметно стих, но барометр

стоял все еще ниже 28 дюймов. Мы разыскали свои палатки

и сани, но сильно обеспокоились тем, что-йе видели нигде

открытого водного пространства. Одежда промерзла так, что не

сгибалась, ноги онемели; с бороды и волос свисали длинные

сосульки. Я проснулся в 2 часа; мы сварили себе кофе и поели.

Сильный ветер с юго-востока все еще продолжался, но погода

начала проясняться, барометр стал подниматься. Было весьма

вероятно, что на следующий день мы сможем продолжать

путешествие.

После еды мы опять залезли в спальные мешки и проснулись

утром в 6 часов. Ночью нас разбудила одна собака, которую чуть

не задушила собственная шлея. Упряжной ремень несколько раз

обвился вокруг ее шеи. Собака отчаянно выла, и мне пришлось

поспешить ей на помощь. Прошло много времени, пока я распутал

тугой от мороза ремень, в котором запуталась голова и шея

бедняжки. Поскольку температура была—35° Ц, мне стоило

больших трудов освободить пса от его пут.

Было уже 11 часов утра, когда мы снова двинулись в путь.

Спешили мы вперед, как могли. Однако нас задерживали

выбоины и нагромождения льда. День был ясный. Ослепительно

белый снег так сильно отражал солнечные лучи, что у нас стали

болеть глаза. На беду мы не захватили с собой темных очков.

Барометр стал опять падать. Перистые облака быстро двигались

с юго-запада на юго-восток. Я ждал нового шторма, но, к

счастью, на этот раз ошибся.

К вечеру мы добрались До относительно плоского и ровного«

льда. Сани легко заскользили. Однако собаки сильно устали и

измучились. Нам пришлось подхлестывать их больше чем обычно.

Теперь повсюду во льду встречались большие трещины.

Некоторые имели по футу в ширину и тянулись, насколько мы могли

заметить, на большом протяжении. К удивлению своему, я

обнаружил, что толщина льда не превышает во многих местах 18 дюймов,

хотя, по моим расчетам, она должна была быть около 5—6

футов. В 8 часов вечера уже стемнело, однако луна и звезды

светили так ярко, что мы без труда нашли дорогу к острову Йорк,

— Мы чертовски устали,—закончил Берначчи свой долгий

рассказ.—Оба путника впрямь выглядели измученными. После

всего пережитого Берначчи был не в духе, а отсутствие в

хижине самого элементарного комфорта не способствовало улучшению

настроения обоих путников.

Если бы они не были так измучены, то один взгляд на наше

скромное жилище оживил бы, быть может, их чувство юмора.

Каменная хижина, сложенная из обломков скалы, накрытая

сверху санями и холстом! В углу очаг, растапливаемый

тюленьим жиром, и вокруг него люди, с серьезным видом

созерцающие дымящие языки пламени,—люди, покрытые таким слоем

жирной копоти, что некоторые из них стали неузнаваемы.

Однако те, кто только что избежал смерти, обычно не расположены

к шуткам. Мы же приняли меры к тому, чтобы они возможно

скорее оказались внутри спальных мешков, и через короткое

время их горести и заботы потонули в могучем храпе.

На следующий день после прибытия с мыса Адэр Берначчи

и Элефсена мы предприняли поездку через ледники на запад

к Земле Гейки.

Примерно в трех милях от этой Земли мы въехали в область

морены и следовали дальше по ней в горы. Пока достигли

темных утесов, нам пришлось немало потрудиться, переправляя

сани и оборудование через моренные щели и кучи гальки. Когда,

наконец, все было переправлено, мы обнаружили между

моренами и скалами нечто вроде снежного пояса. По этому снегуг

следуя горному массиву, ограничивающему с востока Землю

Гейки, мы проехали первые несколько миль на запад. Сбоку от

нас горы поднимались над ледниками почти вертикально до

3000 футов. Продолжая путь по сравнительно хорошей

местности, мы добрались до огромного ледника, который с востока

граничит с Землей Гейки, а с запада с хребтом Адмиралтейства.

Хребет Адмиралтейства вздымается здесь своими бесконечными

вершинами и поворачивает затем на юг к пику Сабин.

Как часто во время этой поездки я думал о возможности

взойти на вершину этого пика! Оттуда было бы возможно