У Южного полюса

вынудить нас провести в Антарктике еще одну зиму, хотя я лично

всячески стремлюсь к тому, чтобы вернуться в Европу в 1900 году.

Увы, перспектива еще одной зимовки никому не улыбалась.

И удивляться этому не приходилось! Однако в одном все были

непоколебимы: надо взойти на Барьер и обследовать его.

В шесть часов сорок минут Савио, Кол бек и я начали свой

поход на юг. Мы двигались по небольшой ложбинке в Барьере,

которая по прямой линии поднималась на высоту в 120 футов.

Сани и лыжи легко скользили по гладкой ровной поверхности.

Впервые в Антарктике мы двигались с санями по прямой линии.

Здесь не было нагромождений льда, не было никаких

неровностей, которые бы затрудняли поход. Мачты «Южного

Креста» скоро скрылись за Барьером на севере, а мы втроем

неслись по белой равнине.

На высоте 35 метров ледяная равнина как будто перестала

подниматься й превратилась в ровное плоскогорье.

Там и сям на ней были разбросаны небольшие холмы в 6—

10 метров высоты. Они имели конусовидную форму маленьких

вулканов; их присутствие свидетельствовало о господствующем

здесь колоссальном давлении снизу. Возможно, что под этим

местом, расположенным в области барьерного льда,стекающий

с материка лед упирается в морское дно; при перемещении

континентального льда к северу возникает сильное давление

кверху.

Вскоре после того как впервые был обнаружен маленький

ледяной конус, мы заметили на юго-востоке нечто темное,

буквально выпиравшее из плоского пустынного льда. Вначале

я думал, что это виднеется в отдалении земля, но спустя час

бега на лыжах мы увидели, что это зеленая ледяная стена.

Мы задержались, чтобы получше рассмотреть стену,

нарушившую непрерывность белой равнины. В это время вдали что-то

бухнуло как будто выстрелили из пушки. Вскоре вслед за этим

такой же шум повторился многократно со стороны высокой

ледяной стены на юго-востоке.

Повсюду здесь проступали признаки высокого подземного

давления. Я ожидал каждую минуту, что на горизонте покажутся

те острые вершины, которые хотел увидеть сэр Джемс Кларк

Росс. Однако ожидание было напрасным. Небо заволокло

тучами, горизонт был в туманной дымке.

Несмотря на это, мы, безусловно, увидели бы землю, если

бы только она там была.

Сэр Джемс Кларк Росс записал по этому поводу в своем

путевом журнале 1842 года следующее:

«Корабль «Террор» нагонял нас в течение получаса, причем

связь между кораблями поддерживалась путем сигнализации.

«Эребус», согласно полученным наблюдениям, находился на

78°8' южной широты, а корабль «Террор» получил цифру 78°1Г.

Поэтому я принял для нашего местонахождения среднюю

величину 78°9'30". Стена Барьера должна была лежать в связи

с этим на 78°1Г южной широты и 16Г27' западной долготы.

В этом пункте Барьер круто поворачивал к северо-востоку,

почему мы и не могли попасть в более высокие широты.

Выбросив в море бочонок с вложенным в него кратким

описанием нашего путешествия, мы подплыли ближе к барьеру.

Подойдя к низкой части Барьера, увидели с наблюдательного

пункта на вершине мачты, что к югу Барьер опять постепенно

повышается и принимает вид покрытой снегом и льдом горы,

однако таких причудливо изломанных очертаний, которые никак

не могли быть характерными для Барьера. На сравнительно

большом расстоянии трудно было все же решить, перед нами

земля или нет. Поэтому я не могу утверждать с уверенностью,

что нам удалось открыть новую землю, хотя лично я и экипаж

обоих кораблей принимали в тот момент то, что мы видели

далеко на юге, действительно за землю.

Поэтому я сделал на карте отметку: «По всей вероятности,

земля».

Возникал вопрос: действительно ли то, что видели Росс

и его спутники, было землей или же это неровности на поверх-

ности Барьера, которые на значительном расстоянии легко

можно было принять за высокие горные вершины?

Даже нам, находившимся непосредственно на Барьере, его

неровности, окутанные голубовато-серыми тенями, казались

далекими горами. Когда же мы приближались к этим высотам

вплотную, то, к своему большому изумлению, обнаруживали,

что они совсем близки и относительно малы.

Хотя в этих наиболее высоких широтах мы не видели

никаких горных вершин, я лично придерживаюсь того мнения,

что они существуют и тянутся дугой от вулканов Эребус и

Террор в южном направлении к Земле Грейама, что лежит к югу

от мыса Горн.

Ледяной барьер, который Росс по незнанию его истинной

природы считал наружной границей континента, тянется,

вероятно, дальше к востоку, следуя береговой линии южнополярного

континента вплоть до Земли Грейама.

Весьма возможно, что граница гигантских ледников Южного

полюса имеет еще большее протяжение, чем считалось до сих

пор. У бухты Робертсон и у берегов южнополярного континента,

от мыса Адэр до вулканов Эребус и Террор я наблюдал

постоянно в отношении сравнительно небольших ледников, что

отдельные глыбы льда, движущиеся по глетчерному стоку, после того

как они оказываются в море и подвергаются там воздействию

новых сил, новых условий давления обнаруживают обычно

тенденцию сливаться в единую ледяную ступень типа Барьера.

Южная часть Земли Виктории является, так сказать, выступом

южнополярного континента, прорывающим вместе с двумя