У Южного полюса

В бинокль мы разглядели, что это были Фоугнер и Савио,

которые на высоте 100 футов над уровнем моря крайне медленно

двигались по ледовой поверхности.

Заметив их, мы стали с удвоенной энергией вырубать во льду

ступени, чтобы быстрее приблизиться к ним. Эта тяжелая работа

подвигалась медленно. Однако с каждой ступенькой черные

точки на северной вершине становились все ближе. От нас

требовалась крайняя осмотрительность, чтобы не ступить

неосторожно и не сорваться в море.

Фоугнер и Савио были утомлены до предела и лишь с

большим трудом могли продолжать свой опасный путь по

направлению к нам.

Наконец после многочасового напряжения всех сил мы

встретились с товарищами, находившимися в состоянии полного

изнеможения. Отдохнув минуту, прислонившись к

скалистой стене все пустились в обратный путь к палатке, используя

ранее высеченные ступени. Скоро мы вчетвером сидели в

маленькой палатке на узком изолированном ледяном плато.

Лодка в действительности была настигнута льдами. В

последнюю минуту Фоугнер и Савио успели спастись, высадившись

на береговую полоску, вроде той, на которой мы едва не погибли

ночью, когда шторм отрезал нам путь к отступлению. Они

пролежали два дня под перевернутой парусиновой лодкой. Часть

провианта удалось спасти. К счастью, они обнаружили

поблизости тюленя, убили его и питались его мясом; жир

использовали как топливо для костра. Несмотря на это, жизнь их была

весьма незавидной.

О сне не могло быть и речи. Они то вползали, то выползали

из-под своей парусиновой лодки. Выползать наружу приходилось

каждый раз, когда небольшой костер, на котором сжигался

тюлений жир, начинал затухать. Утром с помощью пешни,

которой я предусмотрительно снабдил их, отправляя в дорогу,

они начинали выбивать ступени в южной ледяной стене с тем,

чтобы возвратиться к нам, взобравшись на крутой утес с

другой стороны. Они работали целый день, не осмеливаясь

прикоснуться к своему маленькому запасу продовольствия. К тому

времени, как стемнело, они не добрались даже до вершины

утеса, то есть не проделали даже трети пути до нашей палатки.

Фоугнеру и Савио пришлось спускаться по вырубленным

ступеням вниз, цепляясь опять за скалу в трудных местах, пока

они, голодные и измученные, не вернулись к своему потухшему

костру рядом с парусиновой лодкой.

«Вот приходит долгая ночь... вот приходит долгая ночь!»—

мрачно восклицал Савио. И в течение всей ночи каждые 10—

15 минут спрашивал он у Фоугнера, который час.

Как только рассвет возвестил наступление следующего

короткого дня, оба путника с помощью пешни добрались опять до

того места, где накануне вечером прервали свое восхождение,

и снова приступили к тяжелому труду, вырубая в ледяной стене

одну ступеньку за другой. Медленно, с напряжением всех сил

приближались они к вершине. Каждый раз, когда они огибали

очередной валун, их охватывал страх, что дальнейший подъем

по спасительной стене окажется невозможным. В этом случае

надежды на спасение уже не было бы, их могла ожидать только

мучительная смерть.

Все же Фоугнеру и Савио удалось достичь вершины утеса,

откуда открылась широкая перспектива к югу. В эту минуту

я их и увидал в бинокль.

После пятнадцатичасового непробудного сна в палатке наши

товарищи собрались немного с силами и рассказали, что там,

где они выбрались на землю, в скалистой стене есть удобное

место, где, по их мнению, можно было, применяя пешни

и веревки, вскарабкаться наверх.

На нашем ледяном плато мы оставаться больше не могли.

После короткого совещания было решено пробираться опять по

ледяному откосу, на котором встретились с Фоугнером и Савио.

Мы связали друг друга одной веревкой. Впереди пошел

лапландец Савио, который уже показал себя опытным альпинистом,

за ним Фоугнер, затем Берначчи и, наконец, я.

В результате огромных усилий мы достигли места, где была

палатка Савио и Фоугнера. Чтобы добраться до нее, нам

пришлось, высекая ступени во льду, подняться почти на 200 футов,

а затем вновь спуститься к морской бухте.

Собаки пытались следовать за нами. Бедные животные,

верные друзья! Они не могли удержаться на зеркальной глади

откоса, отчаянно пытались твердо стать на лапы, но срывались

и скатывались с возрастающей скоростью в море. Их попытки

спастись вплавь оказывались безуспешными из-за низкой

температуры воды. Одна за другой исчезали они в топкой и вязкой

каше изо льда и снега.

На месте лагерной стоянки Фоугнера и Савио мы приготовили

на скорую руку еду из остатков тюленя, чье мясо спасло наших

товарищей от голодной смерти, и затем обследовали расщелину

в скале. Там находилось нечто вроде ледяной колонны. Под

лучами полуночного солнца темная поверхность утесов

разогревалась так сильно, что колонна таяла и с течением времени по-

степенно заполнила расщелину сплошной массой льда,

образовавшей почти вертикально поднимавшуюся ледяную дорожку.

Если бы нам удалось вскарабкаться наверх по этой скользкой

крутой дороге, то мы смогли бы попасть на плато.

С помощью пешни начали прокладывать дорогу, вырубая

лестницу во льду. Связанные веревкой, мы медленно и

осторожно, шаг за шагом, поднимались кверху, стараясь попасть на