У Южного полюса

якорь у входа в гавань; в случае ухудшения ледовой обстановки

он должен был немедленно развести пары и уходить.

Высадка прошла очень легко, поскольку вдоль берега не

было никакого течения. Однако по отношению к льдинам,

которые несло на север, нам нужно было проявлять величайшую

осторожность.

Вскоре после высадки мы услышали гудок «Южного Креста»—

условный знак наступившего ухудшения ледовой обстановки.

Непосредственно вслед за этим мы увидели, как судно стало

с трудом прокладывать путь на восток в открытое море сквозь

сплачивающиеся льды. В бинокль я различил в «вороньем

гнезде» второго штурмана—Гансена; перед носом упорно

пробивающего себе путь судна громоздились высокие торосы.

Теперь, когда смело предпринятая высадка стала

совершившимся фактом, ее надо было всемерно использовать.

Плоское побережье находилось примерно в 20 футах над

уровнем моря. С севера оно было ограничено бухтой, с запада—

неизвестным, вытянутым и живописным фиордом, с юга—какой-

то небольшой бухточкой. Эта бухточка отделяла низкое взморье

от подножия вулкана Мельбурн, который здесь круто

обрывался девятисотфутовой базальтовой стеной, темной и

бесснежной.

У верхнего края этой скалистой стены был отчетливо виден

излом стофутового ледяного покрова, который шел по конусу

вулкана почти до самой вершины, где проступала уже темная

порода.

На полуострове попадались небольшие пингвины Pygoscelis

adeliae и множество поморников с крупными оперившимися

птенцами.

Наибольшее наше внимание привлекала юго-восточная часть

того куска суши, на котором мы находились. Нас интересовали

своеобразные очертания бесснежных утесов и геологические

структуры.

От полуострова, где мы находились, шел подъем к

юго-востоку. Там высились фантастические башни, колонны и галереи.

Создавалось впечатление, что из одного сказочного царства мы

были внезапно перенесены в другое.

Повсюду свободная от снега земля с гротами и колоннадами

из ноздреватого базальта. Огромные обломки скал покачивались

на созданных самой природой подпорках. Всюду видны были

следы разгула диких сил, возникших от пылающего подземного

жара. Повсюду лава и пемза, базальт всех цветов—от ярко-

красного и желтого до зеленого, коричневого, серого. Повсюду

выступы и ущелья!

По мере подъема наше изумление росло. С каждым шагом

перед нами открывался все более своеобразный и сказочный

ландшафт, пока мы не оказались, наконец, на обрывистом краю

котловины, имевшей в поперечнике около 600 футов.

Юго-западная сторона котловины была как будто смята

могучим взрывом. Глубокие выбоины и изломы на стенках

котловины наглядно говорили о той мощи, с которой

вулканические силы прорвали свою ледяную оболочку.

Посреди замороженной снежной страны лежало это темное

царство, грозящее своими фантастическими крепостями,

башнями, минаретами.

Обследовав верхнюю часть котловины и набив свои мешки

образцами вулканических конгломератов, мы двинулись дальше

к северо-востоку по небольшой долине, которая, быть может,

обещала привести к чему-то еще более интересному, нежели то,

что мы уже видели.

Долина поворачивала то влево, то вправо между высокими

столбами базальта. Временами казалось, что путь дальше

отрезан, и вдруг мы снова находили его, пройдя туннелями. Земля

была покрыта шлаком, пемзой и пеплом. Создавалось ощущение,

будто мы находимся на дне огромной печи или шагаем по

развалинам какого-то гигантского завода. А иногда нам казалось,

что мы вот-вот вступим в мастерскую самого бога Вулкана1.

Выход из долины запирали выветренные голые скалы,

покрытые пингвиньим гуано. Однако ни одного пингвина не было

видно. Я нашел здесь ту же растительность, что и на мысе

Адэр,—мелкие бледно-зеленые лишайники.

После тщательного осмотра всего этого своеобразного района

мы возвратились назад к низко расположенному полуострову,

где Колбек и Берначчи проводили магнитологические

исследования. На их счастье, тут наблюдалось следующее своеобразное

явление: несмотря на геологическую близость здешних скал

к базальту мыса Адэр, магнитная стрелка почти не испытывала

локального притяжения.

Угол наклонения, по точным наблюдениям, оказался равным

88°02'37". Я назвал вновь открытую землю Землей Ньюнса

в честь мецената нашей экспедиции.

Трудно было бы найти более надежное и защищенное место

для зимовки антарктической экспедиции, чем этот участок, при

том, конечно, условии, что вулкан Мельбурн не заговорит.

Конус вулкана служит хорошей защитой от юго-восточного

ветра, свободная от снега земля приглашает на ней

расположиться; в то же время фантастические гроты в скалах—верное

убежище от снега и мороза.

Весьма интересно уже то, что в этих широтах можно было

встретить землю, совершенно не покрытую снегом.

Наличие растительности и пингвиньих гнезд говорило о том,

что вулкан давно уже не действовал.

Сопоставление с образцами пород, собранных на мысе Адэр,

несомненно, свидетельствует о том, что как там, так и в районе

вулкана Мельбурн последние крупные геологические процессы

произошли одновременно, подчиняясь одним и тем же

импульсам из земных глубин.

Маленькая бухта между косой и подножием вулкана была

покрыта ровным непрерывным слоем льда, который, насколько