У каждого свое зло

— Хорошо, — сказал Денис, записывая что-то в блокноте. — К этому персонажу нам еще обязательно придется вернуться, Алла Валентиновна. Надеюсь, описать его сможете? А пока расскажете, как погиб Игорь Альфредович?

— Но я же говорю — я лично не видела! — обиженно вскинулась она. Видимо, все произошло, когда я была без сознания…

— Но что-то же вы видели, что-то помните, верно? И, кстати, как именно получилось, что вы потеряли сознание? На нервной почве?

— Я не понимаю вашей иронии, — обиделась Ухтомская. — Произошла настоящая трагедия… неужели вы все тут, в милиции, лишены сердца?

— Нет, не все. Но я хочу узнать, что именно произошло в квартире Решетникова, и никак не могу этого услышать. Вы что-то скрываете от следствия, Алла Валентиновна, а я ведь вас предупреждал…

— Ах, боже мой! Да ничего я не скрываю! Просто это не расскажешь в двух словах… Знаете, Игорь… то есть, простите, Решетников, он в последнее время совсем рехнулся от жадности. Специально к встрече с Петерсеном изготовил фотоснимки фальшивого, вернее, несуществующего тома «Истории птиц»… И когда тот наконец появился, сообщил ему, что хочет аванс в двести тысяч долларов…

— Ого! — изумился Денис. — Вот это аппетит!

— Да-да, двести тысяч! И знаете за что? За этот самый липовый том, который якобы существует всего в двух экземплярах. Я, еще только узнав об этой затее, начала отговаривать его — ведь Петерсен отнюдь не дурак, он прекрасно разбирается в книгах. Я не сомневалась, что он сразу раскроет обман. Но Игорь мои слова пропустил мимо ушей. И когда Петерсен пришел, он отослал меня на кухню, чтобы я приготовила там выпивку и кофе… ну и подмешала клофелин — Игорь надеялся в случае необходимости вырубить американца…

— Зачем? — искренне удивился Денис. — Ведь у вас были договоренности, были книги на руках!

— Я думаю, самая вульгарная жадность. Психоз какой-то, честное слово! Пятьдесят тысяч долларов, двести тысяч долларов. А за все три тома, в комплекте с фальшивым, он хотел назначить цену аж в миллион! Я думаю, цифры просто гипнотизировали его. Хотя ведь и пятьдесят тысяч долларов огромная сумма — верно?

— Еще как верно, — усмехнулся Денис.

— Ну вот. А когда я вернулась с подносом, Алекс, который, как я и думала, быстро все понял, как раз говорил, что больше не собирается иметь с Игорем дело. Но когда он обронил, что поскольку раньше считал его порядочным бизнесменом, то даже принес с собой деньги, у Игоря словно помутился разум — он хотел ударить иностранца бутылкой, но я, слава богу, успела повиснуть у него на руке. А Петерсен тем временем вытащил пистолет. Я жутко испугалась, когда он навел его на Игоря, но все же почему-то была уверена, что до стрельбы дело не дойдет. И тут Игорь оттолкнул меня, просто стряхнул с себя, чтобы освободить руки, я упала и так ударилась обо что-то головой, что сразу потеряла сознание и больше ничего не помню. Честное слово! А когда очнулась, то обнаружила, что никакого иностранца уже нет, а рядом со мной, весь в крови, лежит Игорь — и мозги его кругом… Вот и все, больше я ничего не знаю.

Денис задумчиво почесал затылок.

— Ну что ж, и этого уже достаточно много… Скажите, а вы, случайно, не запомнили марку… нет, что я говорю! Вы не могли хотя бы примерно описать пистолет, который был у вашего американца?

— Пистолет? Но в этом я совершенно не разбираюсь… Одно могу сказать точно: он был небольшой.

— Небольшой или маленький? — уточнил Денис.

— Нет, дайте подумать, — напряглась Алла Валентиновна. — Скорее все-таки маленький.

— Вы умница, Алла Валентиновна! — обрадовался чему-то Денис.

— Почему я умница? Потому что убийца не Петерсен, да?

Денис восхищенно посмотрел на нее:

— Вот кому бы в сыщики пойти! Почему вы так решили?

— Ну я… — замялась женщина. — Я краем уха слышала разговор между теми милиционерами, что приехали по моему вызову… Они осматривали Игоря и говорили между собой, что такие повреждения можно нанести только из мощного пистолета. Они даже упоминали ТТ. А один там… я не разбираюсь в званиях… толстый такой, с усами, он даже пошутил что-то насчет того, что ТТ теперь — любимое оружие киллеров. Вот видите, у меня прекрасная память на всякие мелочи…

— Ну, значит, вы сможете мне во всех подробностях описать и внешность господина Петерсена, да? — улыбнулся Денис.

— Но ведь это не он же убийца? Или вы считаете, все-таки он?

— Может, и не он. Но очень вероятно, что через него мы могли бы выйти и на настоящего убийцу…

Ухтомская подробно описала внешность заморского гостя. И не только внешность. Ее женский глаз запомнил каждую складочку на его костюме, она описала галстук гостя и его обувь. Ее оценивающий глаз запечатлел и фигуру Петерсена, и его манеру изъясняться, как бы нарочито, не вполне естественно мешая русские и английские слова. Не говоря уж о такой мелочи, как вертикальная складка между бровями, иногда называемая складкой гордеца. Ну и, конечно, сказала она о том, что загар господина Петерсена показался ей каким-то не таким, не американским.

— Это что значит? — заинтересовался Денис. — Ведь морской загар — он, наверно, везде одинаков…