У каждого свои недостатки (СИ)

Отправлять на собеседование решено было Эрика, так как Рауль придумал себе роль, позволяющую, при благополучном исходе, беспрепятственно входить в театр, не прикладывая к этому усилий по «обеспечению противопожарной безопасности».

Всё, что нужно, — загримироваться.

— Что это? — в почти благоговейном ужасе спросил Эрик, перебирая выставленные на маленький столик флакончики и баночки. Столик был убогий, как и вся мебель в комнате, и шатался так угрожающе, что компаньоны сжалились над страдальцем и подсунули щепку под одну из ножек.

— Не трогай! — погрозил пальцем Рауль, не отвлекаясь от созерцания своего лица в небольшом дорожном зеркальце. — Это мой хлеб. С маслом.

— И пармской ветчиной, — добавил Эрик. Но сказать это язвительным тоном не получилось, потому что желудок откликнулся на упоминание ветчины громким урчанием.

*

Ровно в одиннадцать часов утра Эрик, одетый в свой самый приличный костюм и в приглаженном парике поверх коротко стриженных волос, переступил порог Опера Популер. Он никогда не любил общаться с будущими жертвами, предпочитая работать с каменной кладкой, запорами и наборными замками сейфов — от этих полиция вряд ли дождалась бы свидетельских показаний. Так что, эту часть общего дела обычно возлагал на плечи компаньона с его фантастическим талантом проникать в любые места и брать в плен своего обаяния практически всех (по крайней мере, на время, которого хватало, чтобы Эрик добрался до своей цели). Но обстоятельства изменились.

В тесной приёмной перед директорским кабинетом уже собралось несколько человек, сразу одаривших новичка взглядами разной степени враждебности. Эрик в ответ многозначительно повел широкими плечами и без колебаний уселся на ближний к двери стул. Конкуренты на вакантное место попытались было возразить, но их возмущение было пресечено в один момент простым движением бровей, и когда очередной претендент вышел из кабинета с тоскливой миной на лице, Эрик сразу же поднялся. Очередь была не его, но он уверено оттёр в сторону остальных и захлопнул за собой дверь, заглушив оскорблённое «Да как ты смее…»

— Эрик, — представился он двум слегка ошалевшим торгашам. Один сидел за столом, второй стоял, опираясь о каминную полку, а сущность их Эрик легко оценил в тот же момент, как вошёл.

То, что эти двое вдруг заняли директорские кресла в оперном театре, особо не удивляло: многие разбогатевшие буржуа всем сердцем стремились в те сферы, куда раньше им путь был заказан. Они нанимали учителей изящных манер, вставляли монокль, посещали все модные спектакли, и в своём пылком желании свести дружбу с аристократией легко попадались на удочку Рауля Дюшана.

— Слышал, вам нужен мастер на все руки, который будет следить за театром, — продолжил он. — Это я. Согласен на двадцать тысяч франков в месяц.

«Ну и наглец!» — отразилось в глазах директоров. Эрик мысленно согласился.

— Я — Жиль Андрэ, — представился тот, что пониже ростом и с выложенными седоватыми буклями. — А это мой коллега Ришар Фирмен, — тут он кивнул на другого, с подозрительно тёмными волосами (Рауль забраковал бы этот оттенок не глядя). — А вам, месье, для подобного заявления желательно иметь веские аргументы. Где вы служили раньше?

— То там, то сям, — отмахнулся претендент и веско добавил, уловив подозрительный взгляд: — Три года в Венской консерватории.

Это произвело впечатление. Всегда производило. Директора изумленно переглянулись, Андрэ выпучил глаза.

— Надеюсь, у вас имеются рекомендательные письма? — вежливо осведомился он.

Эрик сунул руку за отворот пиджака и небрежно бросил на стол небольшую пачку бумаг. Директора вцепились в письма, а чтение их ожидало презанятнейшее — накануне компаньоны не один час расписывали таланты соискателя в самых ярких красках. Посетитель, предоставленный самому себе, осматривался в кабинете.

«Неплохое местечко», — оценил он. Обставлено со вкусом. Сам он, правда, мечтал о доме с обширным подвалом, в котором можно обустроить химическую лабораторию, и большим земельным участком для проведения опытов с взрывчаткой…

— Ну что ж, месье, — сказал Фирмен, — ваши рекомендации впечатляют. Здесь, — он постучал пальцем по одному из листков, — говорится, что вы лично спасли из пожара тринадцать человек! Могу ли я задать вам личный вопрос…

— Маску я ношу именно поэтому, — предвосхитил его Эрик.

Вопрос, конечно, неизбежно бы задали — даже просто из человеческого любопытства — и ответ был заготовлен заранее, а если понадобится — и с подробностями. «Здание, охваченное пламенем, крики обезумевших от ужаса людей, нет выхода, нет спасения, нет надежды… но вот из огненного ада выступает герой…», — Рауль сочинял эту драматическую картину на ходу, вдохновенно размахивая руками, и его глаза горели так, словно в них отражалось то самое пламя. Эрик искренне надеялся, что пересказывать это ему на собеседовании не понадобится.

— Ну что ж, тогда…— директора снова переглянулись. — Вы приняты с испытательным сроком в три месяца и жалованьем в три тысячи франков.