У каждого свои тараканы, или – Шаги к дому

Рывок. Снова удар воздуха в лицо и ощущение полёта вниз головой. И снова через минуту – две? три? пять? – её втащили обратно. Карина чувствовала, что по лицу текут слёзы. И, кажется, не только по лицу… течёт…

– Тебе сказали: заткнись и слушай. Пикнешь ещё раз – станет хуже. Слушай сюда, тварь. Чтоб не видно и не слышно тебя было, ни на занятиях, ни в общаге. Пока не спросят, чтобы рта не открывала. Твоей подруги-стукачки в общаге чтобы больше не видели. И с аспирантиком своим ты порвёшь, поняла? А главное – навсегда покончишь со своими интригами с оценками, сучка. Никаких: «тебе пять – остальным два». Ясно, мразь?

«Я же никогда, никогда, никогда…» – на этот раз у неё хватило ума промолчать.

– А пикнешь кому-нибудь про нас – вообще сдохнешь. Да и не поверит никто – синяков нет, повреждений нет, пока… А то, что обмочилась, – рука скользнула ей по бедру, и Карина закусила губы, чтобы не заскулить от стыда и отчаяния, – так с кем не бывает.

Шорохи ног отдалились, щёлкнул замок. И в тот же миг ослабли верёвки на руках.

– Не побежишь же ты, обмочившаяся, за нами? – насмешливо проговорил голос, и её толкнули на пол.

Карина больно ударилась о стену, встала на колени и лихорадочно сорвала с себя мешок. Это оказалась чёрная тканевая сумка с народной вышивкой. Таковых в кабинете этнографии развешано по стенам много. И у кого-то был ключ от кабинета. В субботу.

Кто же они?

Руки-ноги тряслись, тушь растеклась по лицу со слезами.

Мало ли – кто. У Вальки – пол-общаги друзей, умеет втираться в компании, а среди них всякий контингент встречается… А сама Валька была здесь? Среди тех, кто топтался рядом с нападавшим? А Гена? Остальные ребята?

Карина забилась в угол. Стыдливо скользнула рукой по бедру. Она обмочилась, господи, действительно, обмочилась, и её только что чуть не убили, чудовищно унизили, но это, конечно, не повод, чтобы она…

Карина зажала рот рукой, чтобы не завыть в голос.

* * *

Валки стали частыми гостьями в их квартире.

Врывались, как к себе домой, разваливались на диванчике и обсуждали свои великие достижения.

– С ней теперь никто сидеть не хочет. Загоняют спецом на самую галёрку, прикиньте, как это для отличницы, которая привыкла сидеть на первых рядах? – расплывалась самодовольством З-Валка.

– Да, – подхватила С-Валка. – А нечего было подсылать свою стукачку и срывать нашей владетельнице вечеринку в честь их с Геной союза. Это она из ревности всё. Потому что ваш владетель от неё к нашей ушёл. Мы так всем и сказали!

– И вам поверили? – встрял Грегори, у которого уже усы чуть в уши не залезли от возмущения.

– А почему бы и нет? Очень правдоподобно. Как и то, что по её милости всей группе оценки снижают. А дай трубку покурить, – С-Валка вдруг мечтательно потянулась к нему. – Знаешь, курить трубку, это всё равно, что целоваться с…

– Убери руколапы! – отшатнулся Грегори.

– Какой ты нервный, – скривилась та. – Неужели, её жалеешь? Тебе-то вообще что? У тебя же другой профиль. Кури свою трубку, и будет тебе счастье.

И повернулась к Генетрусу и двум теням:

– А вы послушайте, что ей сегодня устроят. Мы со З-Валкой даже специально на это время из сознания владетельницы ушли, чтобы ничего не отвлекало её и не мешало насладиться. Мы всё равно потом всё увидим – в воспоминаниях.

Этого Грегори вынести уже не мог.

О’Кари усиленно лезла под плинтус.

Может хоть там не будет этого запаха. Моча. Отовсюду несёт мочой.

Она уже почти утрамбовалась в широкую и глубокую щель между плинтусом и полом, как вдруг её схватили за ноголапу.

О, нет. Только не снова. Нет-нет, нет!

Она отчаянно брыкалась, визжала и сопротивлялась, пока сквозь испуг не пробились слова:

– Успокойся, это всего лишь я, Грегори. Не бойся ты!

О’Кари чуть отдышалась, испуганно посмотрела на таракана с трубкой.

– Я… Я не могу… Я должна уйти, исчезнуть, сгинуть, – и снова покосилась в сторону щели.

– Стой! – Грегори вцепился в плечи, прижал к себе, потом оттащил от плинтуса к кровати. – Прекрати истерику. Отличница ты, или кто?

– Я никто. Никто, – О’Кари замотала головой, готовая разрыдаться.

– Перестань. Тебе бросили вызов, не вздумай сдаваться.

– Что я могу? Я не такая сильная, как Ллара. И не такая смелая. Я не умею противостоять толпе.

– Но ты же отличница? Учись.

* * *

Она поднялась на ноги.

Её всё ещё трясло, но в голове неожиданно прояснилось. Следующая после философии – физкультура. Сегодня занятия не в бассейне, а «на суше», и у неё с собой спортивный костюм. Есть, на что сменить мокрые джинсы.

Костюм вполне приличный: трикотажные брюки цвета морской волны, в обтяжку и чуть расширенные к низу, такого же цвета мастерка и белая футболка. И кроссовки. И резинка, чтобы затянуть волосы в высокий «конский хвост». Спортивный стиль ей шёл, она знала.

Карина вышла в коридор, прошмыгнула в туалет, заперлась в кабинке, достала влажные салфетки. И занялась собой.

На пару, разумеется, опоздала, но преподавательница – Вера Ивановна – её любит, а значит – пустит.

Карина вошла в дверь.

Лица одногруппников вытянулись от удивления. Не ждали, определённо.