У каждого свои тараканы, или – Шаги к дому

Взбодрить, говорите. Грегори снова осмотрелся, заглянул на кухню, в уборную, на балкончик. Везде всё аккуратно, чисто и строго, но при этом как-то… затхло. И никакого намёка на бодрость. Ничего. Для начала раскурим трубку – разве не для этого мы здесь? Грегори шагнул на балкон, оставив дверь открытой на распашку – проветривание не помешает, – достал кисет и принялся набивать табак. Закончив, попытался раскурить трубку, но та упорно не раскуривалась. Грегори задумчиво повертел её в руках. Потом перевёл взгляд на пейзаж, что раскинулся за окнами – заснеженный двор, будто нарисованный; деревья, окутанные пушистым покрывалом; снежинки, мягко планирующие на землю; птица-снегирь, алым пятном застывшая на белом полотне; ярко-голубое небо надо всем этим. Как может хандрить тот, у кого перед глазами такая красота?

– Ап-чхи! – раздалось из комнаты.

* * *

«Дедушка, а ты знал, что киви – это лиана? Как виноград, представляешь?! А я и не догадывался, пока не увидел. Посмотри на четвёртое фото…» – восхищённо писал внук Никита.

«В этих занюханных Европах даже борща не поешь нормального. И ненормального – тоже. Что борща – обычного супа с картошкой днём с огнём не сыщешь. А вечером вообще пожрать негде…» – это уже Гриша, сын.

Ефим Гастонович просматривал фотографии и перечитывал письма, любовно скопированные из почты в компьютер и тщательно разложенные по папкам. С одной стороны, чем больше смотрел, тем сильнее брала тоска, с другой – оторваться не мог. И всё же, кое-что отвлекло его внимание.

Белое на белом.

Сначала, мельком посмотрев в окно, он решил, что дети слепили снежную фигурку в виде кошки. Старик едва скользнул по ней взглядом и вернулся к фотографиям, но что-то заставило его обернуться. Нехотя, через силу, сам не понимая зачем, выглянул он в окно. Пригляделся к фигурке – таки кошка! Только не снежная – живая. Молодая киса, котёнок-подросток даже, с янтарными глазами и белоснежной длинной шерстью. Он знал эту кошку – отсюда не видно, но на хвосте и лапках есть серые пятнышки, которые её, впрочем, не портят. А знал он это, поскольку не раз бывал в доме её хозяйки – Маргариты Сергеевны. Три месяца назад, незадолго до отъезда Гриши с Никитой, соседка взяла котенка – белую и очень пушистую кошечку, взамен прошлого кота, которого её Гордончик куда-то утащил, вроде бы. Нарадоваться не могла, всему дому хвасталась, какой у неё котёночек замечательный. Как же киса на улице оказалась? Выскочила, небось, пока хозяйка отвернулась. Непорядок.

Ефим Гастонович поднялся со стула и зашагал в прихожую, натянул сапоги, схватил пальто и шапку. Видеть соседку, несмотря на всю её заботу и поддержку, в последнее время хотелось всё меньше, но бросать животинку на морозе – не дело. Надо выйти, забрать и вернуть в дом, пока не убежала. Или не обидел кто.

Он вышел из квартиры, по ступенькам почти бежал. К счастью, киса удирать не спешила. Сидела, как приклеенная, на том же месте и удивлённо таращилась перед собой. Напротив неё гордо расхаживал красногрудый снегирь, но киса лишь с недоумением на него моргнула.

– Что ж ты… – Ефим Гастонович наклонился к ней. – Как же ты убежала? Иди ко мне.

Киса попыталась попятиться, но быстро раздумала и позволила сгрести себя в охапку. Ефим Гастонович понёс кошку обратно в подъезд, поднялся на третий этаж, позвонил в квартиру Маргариты Сергеевны.

– Ой, Гастоныч! – соседка возникла на пороге в разноцветном махровом халате и с платком на голове.

– Вот. Пропажу принёс, – он протянул кошку, та принюхивалась к знакомым запахам квартиры, но отрывать когти от пальто не спешила. – Небось, обыскались уже. А она в сугробе сидит, еле от снега отличил.

Ефим Гастонович ждал радостных возгласов или хотя бы простого «спасибо», однако соседка только махнула рукой.

– Да нет, не обыскались. Я нового котёночка взяла. Ма-а-аленького такого! Хочешь, покажу?

Хорошенькое дело. Кошка убежала, а ей уже замену нашли.

– Но… Постой, Сергеевна, с этой-то что делать?

– А что с ней делать? Она уже взрослая, пусть во дворе живёт, я её подкармливать буду.

– Подожди, – Ефим Гастонович замер, поражённый догадкой. – Она не убегала, верно? Ты её специально выпустила?

– Так она же выросла. А я маленьких котяток люблю. Совсем маленьких.

– Но… А кот, который до неё был, куда делся? – вырвался неожиданный вопрос.

– Я же говорила, Гордончик другу подарил.

– Взрослого кота?

– Да что ты ко мне привязался, Гастоныч? Какое тебе дело до моих котов?! Ты за своими шалопаями лучше следи.

– Ты кошку заберёшь или нет?

– Сказала же, пусть во дворе живёт. У меня другой котёнок. Иди, не докучай.

И захлопнула дверь.

Ефим Гастонович растерянно посмотрел на кошку. Та на всякий случай покрепче вцепилась когтями в пальто.

– И что же мне с тобой делать, а? – выдохнул он.

* * *

Из-за шкафа вышел таракан среднего телосложения в серой дырявой футболке. У него беспрестанно дёргались усы, и глаза смотрели с тревогой.

– Ты тоже здесь живёшь? – спросил Грегори.

– Нравится мне это «тоже», – проворчал тот. – Балкон закрой, холодно же.