У каждого свои тараканы, или – Шаги к дому

Григорий с Никитой опустили головы.

– Ладно, что уже, – махнул рукой отец и дед. – Главное, все живы. За кошкой присмотрите, а то не доверяю я этой Маргарите.

– И чего ж это ты мне не доверяешь, Гастоныч? – раздался голос от порога палаты. – Я тут его проведать пришла, гостинцев принесла, а он – не доверяет!

Маргарита Сергеевна подкатилась к кровати, потрясла перед собой пакетом, из которого что-то булькнуло и подозрительно запахло кислой капустой.

Григорий заглянул в пакет.

– Надо бы выяснить у врача, что из этого отцу можно.

После чего удалился из палаты, Никита зашагал за ним.

– Ой, – всплеснула руками Маргарита Сергеевна, – подозрительные какие! Сами хоть что-нибудь принесли? Там же у меня просто голубцы и компот домашний. Наварила опять, а этот негодяй, как всегда, не приехал. Все дети одинаково неблагодарные! – веско закончила она.

Бабуля с соседней койки энергично закивала, мужчина с другой стороны лишь дёрнул бровью. А Ефим Гастонович понял, что сыт уже соседкиной философией по горло.

– Прекрати, Сергеевна. У тебя отличный сын. И я на своего не жалуюсь. С Подушкой всё в порядке?

– Да что ей сделается? А вот ты, Гастоныч, мне не очень нравишься. Ведёшь себя, как неродной. А ведь мы с тобой в одной лодке. Оба переживаем за своих детей.

– Переживаем, да только по-разному. Я боюсь, как бы они не пострадали, а ты – как бы не выросли.

– Что-то я тебя не понимаю, Гастоныч, – соседка зачем-то поправила бюст и скрестила руки на груди.

– Да что тут понимать… – махнул рукой Ефим Гастонович, и в этот миг вернулись Гриша с Никитой.

– Голубцы нельзя, – заявил сын. – Компот можно.

Маргарита Сергеевна обиженно взяла пакет с голубцами, быстро попрощалась и вышла прочь, бормоча что-то о том, как накормит дома Гордончика.

* * *

Грегори прожил с Ефимом Гастоновичем до лета.

Старик, в отличие от его сына, не смог сразу отказаться от любимой вредной привычки, а потому перешёл на электронные сигареты. У Грегори же волшебным образом исчез из кисета весь табак, а сама трубка стала «зажигаться» с помощью специальной кнопки.

Но, по крайней мере, зажигалась.

Горе-Опекун исчез. А владетель вернул себе вкус к жизни. Он затягивался электронной сигаретой и постоянно возился с Подушкой. Грегори новая жизнь в целом устраивала, но всё же он скучал по вкусу натурального табака. А ещё – периодами накатывала тоска по первому дому, сознанию Григория Ефимовича, а уж туда возвращаться нельзя. Даже в гости не зайдёшь – велик риск остаться и навредить бывшему владетелю. Грегори и не заходил, хотя и тянуло порой так… где только находил силы держаться? Но когда-нибудь силы могут и подвести. Да и нынешний владелец однажды откажется и от электронных сигарет тоже…

Сам же владелец ранним майским утром подобрал во дворе ещё одного котёнка. И Грегори не удивился, когда вскоре после этого на пороге возник новый таракан и вместо приветствия громко мяукнул с порога. У ноголап пришельца энергично копошилось что-то пушистое.

– Что ж, – сказал ему Грегори, – теперь я могу идти дальше. А твоя задача – владетеля бодрить!

Кошачий таракан энергично кивнул.

Шаг пятый Потолок – не предел

– Ах ты ж затейник эдакий! – Милка со стоном подпрыгивала на пустых лотках из-под хлеба. – Мать твою, как приспичило.

– Кто бы говорил, – улыбнулся Горовин, застегивая штаны.

Да уж, действительно приспичило. На краю городского парка, в кузове хлебо-булочного грузовичка. А почему бы и нет? Конец смены, симпатичная подруга мнёт его бедро пальцами, отвлекая от дороги, тёплый летний вечер, птички щебечут, где-то орёт караоке, а может – коту на хвост наступили… Типичный Харьков.

– Документы предъявите, молодые люди. Чем здесь занимаетесь?

Чёрт! Горовин-то штаны застегнул, а Милка, как валялась томная и полуголая, так и валяется. То есть, при явлении парочки служителей закона, конечно, встрепенулась, запахнулась, разве что за лотки с оставшимся хлебом не уползла. Но поздно.

– Нарушение порядка в общественных местах, – нудным голосом пробубнил мент.

– И где же вы здесь общество увидели, сержант? – развёл руками Горовин. – Расслабились немножко после работы, тяжёлый день был, вот и… Давайте мы вас лучше булочками угостим. Свежие! Можно сказать, только из печи.

Он протянул защитникам порядка по паре мягких «плетёнок» и одному сочнику. Подумал и добавил ещё один сахарный крендель. Стражи покосились с подозрением.

– Она хоть не на них сидела, кхм, в процессе?

Милка фыркнула в кулак, Горовин напустил на себя самый смиренный вид, на какой был способен.

– Разве можно, сержант?

Стражи сунули булки подмышки, бросили через плечо:

– Не попадайтесь больше.

И скрылись в парке.

У киоска топтался Рогатый Вася. «Рогатым» его прозвали за подвиги жёнушки, ну а Вася – это просто Вася. И вид он сейчас являл самый воинственный. Горовин глотнул пива, замер в тени разлапистой липы, прислушался. В отдалении возмущённо цокали каблуки – Милка требовала продолжения банкета, но у него вдруг пропало всякое желание. Потому машину отправил в гараж, подругу – домой, а сам – по пиву и спать. А может, и не спать…