У каждого своя дорога

Всего медляков оказалось двенадцать. Хватило автоматной очереди и трех выстрелов из Сайги картечью, чтобы перед дверью в буфет остались только мертвецы, на этот раз уже окончательно мертвые.

— Так, я оттащу их к стене, чтобы дверь освободить, а ты постой на стреме, — Гребер дождался, когда в ушах перестанет звенеть, поставил автомат на предохранитель и повесил его на плечо, прежде чем подойти к телам.

Снегирь кивнул и встал напротив того самого угла, из-за которого кто-нибудь мог к ним пожаловать, привлеченный непонятным шумом.

Грубер ухватил одного за ноги и оттащил к стене. Бросил тело там и подошел к тому, который был погрызен. Следовало присоединить бедолагу к остальным, потому что тот лежал прямо на пути у Грубера, и чтобы дотащить тело до стены, приходилось его огибать. Это выяснилось только тогда, когда от тащил первое тело. Грубер склонился над трупом и присвистнул.

— А это не иммунный, слышь, Снегирь, это медляк. Его ножом пырнули, и хорошо так пырнули, до смерти.

— А чего его тогда объели? — Снегирь покосился на Грубера, который деловито рассматривал рану на груди у трупа, чуть ли пальцами туда не залазил.

— Да перепутали, скорее всего, — Грубер встал и, схватив тело за ноги, потащил к уже лежавшему у стены. — Потом поняли, что, что-то не так и бросили.

— Так они же жрут своих, — Снегирь снова повернулся к проходу.

— Жрут, но только когда ничего, эм, никого другого под рукой нет. Здесь видимо что-то есть, раз этого не доели.

— Как ты это делаешь? — внезапно спросил Снегирь.

— Как я делаю что? — решил уточнить Грубер, таща к стене очередной труп.

— Ну вот так рассматриваешь раны, повреждения, бр-р, — Снегирь передернулся.

— Привычка, — пожал плечами Грубер, останавливаясь рядом со Снегирем и переводя дух. — Это же моя работа была. Правда, я раны разные у живых рассматривал, но тоже мало приятного. — Он глубоко вдохнул, выдохнул, хлебнул живчика и снова направился к прерванной работе.

Так и не дождавшись гостей, Снегирь вскоре присоединился к приятелю, и они вдвоем быстро перетащили оставшихся в одну кучу и полностью освободили дверь.

Грубер, явно дурачась, нажал на массивную ручку и едва не упал внутрь буфета, потому что дверь к его невероятному удивлению открылась.

— Опа, — он поймал равновесие и выпрямился. — Вот же дебилы мамины, — он покосился на трупы. — Дверь даже не заперта была.

Так как они понятия не имели, что их там ждет, входили в буфет со снятым с предохранителя оружием.

— Эй, здесь есть кто живой? — Снегирь осмотрел помещение, выглядевшее совершенно пустым. — Не совсем живым тоже просьба отозваться приветственным урчанием.

Грубер тем временем подошел к барной стойке и внимательно осмотрел стеллажи, стоящие за ней. Внезапно ему показалось, что в зеркальной стенке стеллажа он уловил движение. Перемахивать одним движением через барные стойки он не умел, его этому никогда не учили, а вот встать на стул, оттуда на стойку и спрыгнуть с другой стороны у него получилось так же быстро, как это демонстрировали парни в различных боевиках.

Он успел поставить автомат на предохранитель и закинуть его за спину, прежде чем перехватить бросившуюся на него девушку. В руке у девушки был большой шеф-нож, личико все в разводах от потекшей косметики, а издаваемые ею крики были, пожалуй, громче, чем их недавняя стрельба.

— А-а-а! Не трогайте меня! Не прикасайтесь ко мне! — крики прерывались громкими рыданиями, а в глазах лихорадочно горело подступающее безумие.

Снегирь бросился к Груберу на помощь. Вот его учили перемахивать через препятствия одним слитным движением. Он перепрыгнул через стойку красиво, вот только оценить это было некому: Грубер был занят тем, что с трудом удерживал вырывающуюся девушку, а она не смотрела на Снегиря и находилась явно за гранью вменяемости. Оценив обстановку, Снегирь аккуратно вытащил нож из руки девушки, который она продолжала стискивать, несмотря на хватку Грубера на ее запястьях.

— Тише, милая, все будет хорошо, — попробовал Снегирь достучаться до ее разума.

— Чушь, ничего уже не будет хорошо и она это прекрасно знает, — процедил Грубер. — Прекрати визжать. Скоро этот городишко заполнят такие твари, что тебе и не снились, а твой ультразвук слышно, наверное, на центральной площади.

Девушка никак не отреагировала на их слова, и продолжала кричать. Тогда Грубер отпустил одну руку, но, прежде чем она смогла что-то сделать, ударил ее по лицу. Бил он серьезно с отмашкой, так, что у девушки голова мотнулась. Крик тут же прекратился и в наступившей тишине голос Снегиря показался Груберу набатом.

— Эй, ты что не мог как-то полегче, что ли, — в голосе звучало легкое осуждение, но Грубер отмахнулся от приятеля и отпустил вторую руку, пристально глядя девушке в широко распахнутые глаза.

— Слушай меня внимательно, — он проговорил это довольно тихо, но держащаяся за щеку девушка неуверенно кивнула. — Все на самом деле плохо, и будет еще хуже, если начнешь усугублять. К усугублению я отношу крики, поняла? — она снова кивнула. — А теперь отвечай на вопросы. Те, кто к тебе ломился — это все кто заночевал здесь?