У кладезя бездны. Часть 3

В принципе — учитывая итальянскую политическую и криминальную практику — барон вполне мог приказать меня убить, и, наверное, этот приказ был бы выполнен. В Италии — убийство политических и прочих противников является нормой, это пошло не с коммунистического мятежа восьмидесятого, а со времен Николо Макиавелли. По моим расчетам остановить барона должно было то, что по всем раскладам — я не мог быть один и представлять только сам себя. Убийство лично меня ничего не решит — придет другой и предъявит еще более тяжелые требования. Вполне возможно, будет принято решение отомстить — а месть является обязательной практикой в работе спецслужб, потому что в зазеркалье нет места уважению, а есть — только страху. Кроме того — по моим прикидкам барон не примет никакого решения, пока не будет точно знать, что именно ему известно. А я — не собирался сразу выкладывать карты на стол.

— Что вам нужно? — резко спросил барон, не предложив мне не присесть, ни выпить — денег?

— И это тоже… — дипломатично сказал я — вам не кажется, синьор барон, что деньги должны быть возвращены тем, кому на самом деле они принадлежат.

— О чем вы?

— О народе Персии. Много лет его грабили, беззастенчиво отнимая жизнь, свободу, собственность. Вам не кажется, что народ Персии имеет больше права на эти деньги, чем генерал Абубакар Тимур?

— Повторяю еще раз — о чем вы?

Человек, даже профессионально умеющий лгать — все равно не умеет скрыть все признаки лжи. Их десятки и если кто-то их не видит — например, при телевизионных дебатах во время выборов — то это только по невнимательности. Тут же — я смотрел во все глаза и не видел, что барон Карло Полетти мне лгал. И это было плохо.

Потому что если мне нечем его зацепить — я ему, получается, дальше не нужен.

— О генерале Абубакаре Тимуре. Двадцать восьмого мая этого года он вылетел в Египет из Рима, особенно и не скрываясь. В Каире — он совершил террористический акт. Сюда он прилетал для того, чтобы вымогать у вас деньги, барон. Те деньги, которые были помещены в Банка ди Рома при посредничестве баронессы Антонеллы Полетти, вашей получается мачехи. Деньги, принадлежащие покойному Шахиншаху Мохаммеду Хоссейни.

Барон резко вскинул руку, указывая на дверь.

— Убирайтесь! Немедленно!

Я достал заранее заготовленную визитку, бросил ее на столик.

— Я не жду от вас правды, барон, мне она совершенно не нужна. Потому что я ее знаю. Я не буду вас ни в чем обвинять — это бессмысленно. Только имейте в виду — мы вам не враги, у нас общая цель — избавиться от генерала Абубакара Тимура. И в этом — мы можем вам помочь. Подумайте, вы потеряли сына в результате террористического…

— Вон!!!

Сзади открылась дверь — бесшумно, но я понял это по изменению давления воздуха.

— Синьор.

— Синьор князь покидает нас.

— Понятно…

— Честь имею…

Под руки — меня никогда и ниоткуда не выводили, поэтому я разозлился. Коридор был еще достаточно широк для того, чтобы три человека могли идти друг рядом с другом, лестница была уже. Первого я вырубил, изо всех сил ударив ребром каблука по подъему ноги, второго — ткнул пальцем в глаз, потом для верности добавил еще. Ринувшиеся снизу на шум ублюдки — нарвались на два направленных на них пистолета. Правильно говорят: самое опасное в охране — это оружие охранников, ближнего круга. Это как радиация — стоит отнять у одного из охранников пистолет (а в толпе, в толчее это вполне возможно) — и привет. Как говорится — пишите письма мелким почерком. Ближний круг предназначен совсем для другого — не подпустить террориста вплотную, а в критической ситуации — прикрыть охраняемого собой, приняв предназначенную для него пулю.

— Оружие — сказал я — медленно и аккуратно. Ты левой рукой, ты — правой.

То, какая у кого рука рабочая — я заметил еще при обыске.

Еще два пистолета — бухнулись на пол.

— Вперед.

Под прицелом — я довел незадачливых охранников до двери.

— Открывайте.

Охранники повиновались. По крайней мере — у них хватило ума не разыгрывать героев. За дверью — был бал.

— Выходите и не дергаетесь. После того, как выйду я — делаете вид, как будто ничего не случилось, заходите обратно и идете получать взыскание. Кто проявит геройство — имейте в виду, у меня на улице семь человек, у них автоматы и ракетная установка. Вопросы?

Вопросов не было…

Пистолеты — я спрятал за поясом, несколько неудобно — но выбирать не приходится. Пистолеты отличные, Беретта-92, стальные, армейского образца: Глок мне никто не вернет, но вместо одного пистолета, у меня теперь два. Никто из присутствующих мужчин не заметил ничего подозрительного — а баронесса Микелла оказалась рядом со мной раньше, чем остальные дамы, в том числе те, которые были со мной. Видимо… всем уже так надоел постоянный мужской контингент, занятый сам собой, в основном разоренный или находящийся на грани разорения — что новички вроде меня пользовались популярностью.

Давали мазурку, которую танцевать здесь никто не умел — этот танец в Европе пользовался популярностью. Потом — перешли на медленные.

— Надеюсь, вы крепко прижали его… — вдруг сказала баронесса.

Я даже сразу и не понял

— Что, простите?