У кладезя бездны. Часть 3

— Совершенно. Послушай. Я выгнал его из дома, но это не значит, что он не придет в него опять. Он знает о Персии и знает слишком много. Это не в твоих интересах и не в моих.

— Если бы… только о Персии.

— Что?

— Нет. Ничего. Повтори дословно — что он сказал.

— Он передал привет от Мадам. Говорил о деньгах.

— Он не может ничего знать.

— А если знает? Я навел справки — он был первым наместником в Персии.

— Следы уничтожены.

— А ты в этом уверен?

Человек помолчал. Седые волосы на его по-крестьянски крепкой руке стояли дыбом.

— Что конкретно он сказал.

— Название банка. Имя Антонеллы.

— Сколько он хочет. Он называл сумму?

— Он хочет все.

— Он называл сумму? — повысил голос сидящий за столом человек

— Нет.

— Тогда это все не стоит и плевка.

— Скажи это ему.

Человек за столом немного подумал.

— Он сказал, когда придет еще раз?

— Нет. Я выпроводил его.

— Уезжай из страны. Запрись и сиди в своем шале. Пока не станет безопасно.

— Безопасно уже никогда не станет. Пока у меня дела в Риме. Что с моим сыном?

— Мы работаем.

— Мое терпение истощилось, кардинал.

— Не смей противоречить мне! Делай, что сказано, иначе…

— Иначе — что?

Кардинал Алессандро Антонио да Скалья, Государственный Секретарь Ватикана положил трубку, что было признаком слабости. Сидевший напротив кардинал Коперник — с ужасом смотрел на его левую руку — с нее, на белоснежный лист бумаги только что сорвалась и упала бордовая, тяжелая капля. Во время разговора — кардинал Да Скалья сломал ручку из письменного прибора и даже не заметил этого. Осколок вонзился в руку и теперь — шла кровь.

Кардинал достал из ящика стола бумажную салфетку, приложил к ране. Кровь перестала, на бумаге расплылось бурое пятно.

— Когда у тебя встреча с немцами? — спросил кардинал да Скалья.

Кардинал Коперник помялся — так спрашивать было не принято, Италия, равно как и Ватикан были построены на уловках, недоговоренностях, фактах, о которых все знают, но никто ничего не говорит… как невеста после первой брачной ночи. Но кардинал да Скалья был взбешен и ему было плевать на условности.

— Полагаю, что завтра.

Кардинал начертал на той же бумаге, заляпанной кровью две фамилии.

— Назовешь им этих людей. Пусть разберутся с ними.

— Хорошо.

Кардинал да Скалья поднес заляпанный кровью бумажный лист к пламени свечи, и смотрел, как он темнеет, начинает обугливаться — а потом вспыхивает ярким, пожирающим огонь пламенем.

— Пошел вон… — спокойно сказал да Скалья.

Оставшись один, кардинал Алессандро Антонио да Скалья, Государственный Секретарь Ватикана какое-то время бессмысленно перебирал бумаги. Потом он встал, вышел в соседнюю комнату — там, в полутьме на небольшом круглом столике стояли резные шахматы работы семнадцатого века.

Шахматы…

Не включая свет, кардинал уселся за стол.

Немцы…

Немцы их единственная надежда. Только у них — достаточно сил, чтобы разобраться с Полетти. Германская разведка имеет тесные связи с разведкой швейцарской, а к той, в свою очередь, прислушаются даже цюрихские гномы, сидящие на мешках с деньгами вот уже три сотни лет. Если немцев заставить включиться в игру — они могут стать тараном, который проломит крепостную стену…

Рука переставила ферзя в атакующую позицию.

Полетти — и он осознает это — держит их за глотку. Делу П2 не дали в свое время ход только потому, что не знали, где находятся деньги. Если бы знали — все было бы намного хуже. Собственно говоря, дозировано раскрывая информацию, этого то и хотели добиться — чтобы кто-то метнулся за деньгами. Они сейчас тоже держат за глотку Полетти — но только одним, его сыном. И хватка эта — становится все слабее и слабее, Полетти уже на грани того, чтобы выйти из-под контроля. Но и убирать его — нельзя.

Рядом стал конь.

Кто-то играет с ними… копает старые дела, поднимает старые связи.

Полетти играет на всех досках сразу, это даже не двойная игра. Вчера — он принимал у себя не только Воронцова. Он принимал у себя Коклевского. А Коклевский — человек из польской группы, и приезжал он — вместе с молодым Кантареллой, отец которого — диктатор Италии. Он знает очень мало, почти ничего — но достаточно для того, чтобы доставить неприятностей. Коклевского больше нет — но этого урока хватит ненадолго. Полетти пытается опереться на государство в своем противостоянии — и если ему это удастся, им всем придет конец.

Рука коснулась короля и… оставила его на месте.

Можно сдать кое-какие свои позиции… точнее, это Марентини придется сдать кое-какие свои позиции в Африке, чтобы выиграть в главном…

Ди Марентини… Ди Марентини… Ди Марентини…

Кто бы мог подумать…

Схватка…

Избрание Папы Римского всегда сопровождалось интригами, и далеко не всегда — Папой становились кристально честные, достойные люди. Александр Борджиа, ставший Папой не перестал травить людей. Последний из Иоаннов, Иоанн двадцать третий — благословил геноцид сербов и мечтал создать из хорватских усташеских банд новой войско крестоносцев с базой на территории африканской Франции. А как вы думаете — с чего это в Иностранном Легионе, в Испанском Легионе[6] столько хорватов?