У кладезя бездны

Он принял душ - неизвестно, когда у него еще будет такая возможность - потом прошел на кухню и позавтракал, не зажигая свет. Позавтракал он местным грубоватым хлебом и кровяной колбасой, которую ему прислали из Рейха - мясо это хорошо, мясо дает силы, а ему нужно будет много сил. В холодильнике у него оставалось немного от окорока антилопы - он съел и это, а холодильник отключил. Неизвестно когда он сюда вернется - и вернется ли он сюда вообще. Запив все это крепчайшим, приготовленным на спиртовке кофе с корицей - он прошел в комнату и принялся одеваться.

Одежду - он приготовил еще вчера. Легкая светлая ветровка, брюки более темного тона, грубого полотна рубашка, грубые ботинки на шнуровке, небольшая сумка через плечо. Гардероб небогатого европейца, работающего в Африке.

Перед тем, как одеваться - он надел на пояс и застегнул пластиковый пояс. Там - деньги в разных валютах, два небольших ножа - скелетника в пластиковых ножнах и микропленка с информацией. Там же - запасные документы, на случай если эти - "полетят". Этот пояс - снимут с него только с мертвого...

В карман ветровки - он положил небольшой, но мощный Вальтер, немного денег и документы. Карман застегнул на молнию.

Перед тем, как закрыть дверь - он остановился на пороге, окинул взглядом свою небольшую квартирку, в которой прожил достаточно долгое время. Здесь он не был счастлив - но счастья ему никто и не обещал...

До главного вокзала страны на Асмераштассе - он добрался пешком, улицы были почти пусты, только торговцы устанавливали свои палатки на улицах, раскладывали костры, чтобы жарить свою нехитростную снедь, вяло перекрикивались на амхари и суахили. Полицейских он не видел - знал расстановку постов на ночь и потому добрался до вокзала, избежав возможных неприятных расспросов.

На привокзальной площади тоже не было привычной суеты, только собаки - остервенело грызлись за какую-то кость, злобно рычали. Торговцы - готовились к очередному напряженному дню - разгружали ручные телеги и грузовые мотоциклы, устанавливали палатки. В бронированном Унимоге на краю площади - спали полицейские дежурной смены.

Спали и местные, которые не могли платить за крышу над головой. Спальные места были устроены прямо рядом с забором, отделяющим пути от привокзальной площади, это был непорядок, но полицейские отсюда никого не гоняли - бесполезно. Иные - проводили здесь по несколько недель, тяжелой черной работой зарабатывая деньги на билет, чтобы уехать домой. Африканцев здесь было много, кто-то спал, кто-то просыпался, какая-то женщина уже кормила своего ребенка грудью. Условия здесь были ужасные - но чернокожие могли проявлять удивительное смирение с самыми невыносимыми жизненными обстоятельствами - пока вспышка ярости не заставляла их вести себя иначе. Как стадо - достаточно одному коню заржать и броситься бежать - и вот, за ним бегут уже все остальные...

Восходящее солнце - высветило шпиль вокзала как раз в тот момент, когда доктор Ирлмайер вошел в здание.

Билет он покупать не стал. По билету можно было легко отследить человека, даже если он куплен на вымышленное имя.

Вместо этого - он прошел на перрон. В отличие от вокзала даже на самой захудалой станции европейской сети Рейхсбана - здесь над перронами не было никакой крыши, только пути и сделанные из бетона, безо всяких предохранительных барьеров от падения на рельсы перроны.

Путей было много, станция было большая. Семьдесят лет строительства железных дорог в Африке - приносили свои плоды.

Пройдя мимо дремлющих на своих баулах африканцев - у этих хватило денег, чтобы заплатить один быр смотрителям перрона - доктор Ирлмайер дошел до конца перрона, огляделся - и спрыгнул на рельсы. Его никто не остановил и никто этого не заметил...

Перепрыгивая змеящиеся под ногами, отполированные до блеска стальные ленты, постоянно оглядываясь, чтобы не пропустить приближение локомотива. Как и везде в Африке - за рычагами локомотива мог оказаться какой-нибудь негр, который твердо уверен, что раз тепловоз идет по рельсам - то больше ему ничего знать и не надо...

Локомотивное депо - старое, еще сделанное под паровозы, с замершими навсегда угольными бункерами, с цистернами для воды - уже ожило. Работяги, среди которых было примерно поровну черных и белых - выполняли свою работу, локомотивы уже готовились вытаскивать к перронам пассажирские составы. Как и везде в Африке - работа здесь начиналась с рассветом и прекращалась с закатом - в то время как Рейхсбан в Европе работал круглые сутки. На него никто не обращал внимания - потому что он был белым. Вот если бы черный шлялся по депо - его обязательно бы спросили, какого черта он тут делает.