У крутого обрыва

«На Фишт не пройти, — коротко ответил Крайнев. И сразу же перешел к делу: — Водка есть?» — «С утра пораньше?» — съязвил один из туристов, вглядываясь в темноту балагана. «Растереть… — не вдаваясь в подробные объяснения, сказал Крайнев и обреченно кивнул на нары: — Видишь, сосульки…»

Еще с четверть часа новоприбывшие топтались на месте — совещались, как быть. Потом — цепочкой, с ровным интервалом один от другого, во главе с инструкторами — тронулись в обратный путь к приюту «Армянский».

Впрочем, из трех инструкторов девяносто четвертой дезертировало только двое. Третий остался — это была Галя Казьмина, студентка политехнического института.

«В о п р о с. В вашей группе было много больных?

О т в е т. Больных не было. Только здоровые и физически выносливые.

В о п р о с. Возникло ли хоть у кого-нибудь из ваших туристов желание помочь терпящим бедствие?

О т в е т. Такого распоряжения туристам не давалось.

В о п р о с. Вы не только не пошли на поиски, но даже унесли с собой ледорубы, все продукты и теплые вещи. Разве вы не понимали, что они пригодятся пострадавшим?

О т в е т. У нас просили только водку… Если бы нас попросили о продуктах или о помощи, мы не отказали бы.

В о п р о с. А кто вас должен был об этом просить?

О т в е т. Не знаю».

(Допрос в суде Сергея Борзова, инструктора 94-й группы, студента политехнического института.)

«В о п р о с. Почему вы повернули назад?

О т в е т. Пастухи сказали, что пути на Фишт нет.

В о п р о с. Судьба 93-й группы вас не интересовала?

О т в е т. У них были свои инструкторы. Мы несли ответственность за 94-ю. Благодаря правильно принятому решению у нас обошлось без жертв.

В о п р о с. Но люди попали в беду, они нуждались в вашей помощи. Вы подумали об этом?

О т в е т. Нам это не пришло в голову.

В о п р о с. Однако Казьминой это в голову пришло. Чем вы можете объяснить, что она все же осталась?

О т в е т. У нее были личные мотивы, а не общественные…»

(Допрос в суде Людмилы Терентьевой, инструктора 94-й группы, студентки политехнического института.)

«Личные мотивы» у Гали действительно были. С ее разрешения я предаю это гласности. Алексей Сафронов был для нее не «просто товарищ», а друг, и она не захотела оставить его в эту трудную, критическую минуту. Сафронов двигаться не мог: его растерли водкой, накормили, дали воды. Ольга Королева по-прежнему ничего не видела. Пастух Крайнев и Галя Казьмина вдвоем пошли в район Могильного обрыва — на поиск.

Уже совсем стемнело. Девяносто четвертая вернулась на «Армянский» и преспокойно варила обед. Трапеза заняла четыре часа, хотя за час даже слабейший мог бы спуститься на базу «Кавказ» и рассказать о драме, разыгравшейся в горах.

Крайнев и Казьмина в полной темноте несколько часов блуждали по заснеженному, таящему опасности лесу. Поздно ночью они привели в приют спасенных ими людей. Судьба по крайней мере человек двадцати все еще была неизвестна.

Семеро из тех, кто не был найден, грелись в этот момент у костра и предавались воспоминаниям о приключениях, выпавших на их долю. Им тоже пришлось нелегко при спуске к ручью, их тоже валил буран и глушил ветер. Им тоже отнюдь не было жарко, несмотря на теплые вещи, извлеченные из рюкзаков. И конечно, их тоже охватил-таки страх, когда они остались ночью в лесу, на снегу, без крова, вдали от людей.

Но оторвались от своих товарищей они вовсе не по злой воле рока, а по своей собственной воле, отлично сознавая, что именно они делают. И зачем.

Когда Сафронов после спуска к ручью ушел на розыск оставшихся, семеро самых опытных и выносливых — две женщины и пятеро мужчин — бросили слабых и «решили пробиваться, рассчитывая лишь на себя»: так показывал потом на следствии инженер-конструктор Анатолий Иващенко.