У крутого обрыва

Медленно, на ощупь, со скрипом приходили в движение плохо пригнанные друг к другу рычаги «машины спасения». Разными путями, иногда по чистой случайности, люди узнавали о драме в горах, не получая ничьих указаний, спешили наверх, чтобы влиться в группы, отправляющиеся на помощь.

12 сентября пешком и на лошадях, разными тропами и без всяких троп, обрастая все новыми и новыми добровольцами, устремились на поросшие лесами горные склоны спасательные отряды. К вечеру число спасателей достигло почти двухсот человек (в том числе свыше ста мастеров спорта).

Но было уже поздно.

13 сентября в условиях почти нулевой видимости из Адлера пробились сквозь пургу и туман два вертолета, и летчики отважно посадили свои машины на крохотном «пятачке» возле горы Гузерипль. Прибыли альпинисты, врачи…

Но было уже поздно.

На долю спасателей выпала горчайшая из задач: разыскать и эвакуировать погибших. Все оставшиеся в живых были к тому времени уже в безопасности.

А совсем рядом — дружно, без паники, помогая слабым, подбадривая унывающих — боролись со стихией туристы из параллельного маршрута 825. Не поддавшись ни ветру, ни стуже, москвичи под руководством инструктора майкопской студентки Надежды Волковой спасли и себя, и других.

И по другую сторону перевала, на южных склонах хребта, спасатели, огранизовавшись быстро и четко, не допустили в горах ни единой жертвы.. Сочинский спасатель Николай Быковский и его товарищи вывели из района бедствия не только шедших по маршруту туристов, но и самодеятельные (в том числе нигде не заявленные) группы, пастухов, строителей, спелеологов — много сот человек.

В девяносто третьей группе, вернувшейся в Майкоп, недосчитали многих…

Нравственная вина иных участников турпохода для всех очевидна, но она не снимает вины правовой с тех, кто обязан был по службе и должности предотвратить или хотя бы уменьшить беду. Это потом, когда все позади, призывают к ответу презревших совесть и честь. А сначала — спасают. С одинаковой мерой старания врач лечит достойных и недостойных. Пожарный тушит огонь, не задаваясь вопросом, законно ли приобретены горящие вещи. И милиционер не сверяется с характеристикой, чтобы взять под защиту жертву пьяного хулигана. Так что пусть не сместятся акценты, пусть малопривлекательный облик иных участников этой истории не заслонит от нас важной проблемы, столь зримо обнажившейся в ходе следствия и суда: имя этой проблемы — беспечность.

Только теперь, когда беспечность обернулась трагедией, мы можем осмыслить ее масштабы. Только теперь мы понимаем, как зыбка, ненадежна была судьба людей, ушедших наверх, как зависели они от воли случая, строкового «авось».

Повторю это снова: на горных приютах не было ни раций, ни телефона. Но там не было и аварийного фонда: когда пробило тревогу, на Фиште не оказалось ни одежды для спасателей и для терпящих бедствие, ни снаряжения, ни продуктов, хотя в акте ревизии от 1 августа утверждалось, что «спасфонд полностью укомплектован». Маркировка тропы была сделана из рук вон плохо, вопреки протоколу, где торжественно утверждается, что она в отличнейшем состоянии. Туристов повели не инструкторы-профессионалы (хотя бы и профессионалы-общественники), а совсем еще юные студенты, решившие летом подзаработать: у них не было ни опыта, ни квалификации, ни подготовки. Предельное число туристов, которые могут быть в подчинении одного инструктора, было сильно завышено: «гнали план». Медицинскому осмотру перед выходом в горы туристы фактически не подверглись: у них только измерили давление крови. Никто не проверил, умеют ли они действовать в условиях непогоды и есть ли у них теплые вещи. Их «забыли» предупредить, что осенью в горах случается всякое («они испугались бы выйти в поход» — так «объяснит» потом эту забывчивость председатель областного совета по туризму Ким Кононишин). Запасного варианта маршрута и плана спасения на случай чрезвычайного происшествия не было вовсе. И наконец, никто не поинтересовался даже самым простейшим — сводкой погоды на ближайшие сутки.

Еще утром 8 сентября Майкопская метеостанция получила так называемое «штормовое предупреждение» — сигнал близящейся непогоды. В течение суток прогноз уточнялся, и, наконец, 9-го утром дежурный синоптик Тимохина составила сводку, правильность которой днем позже испытали на себе туристы девяносто третьей: «…снег, метель, сильное понижение температуры».