У любви четыре руки

Почти десять лет назад я написала книгу «Геи в России», исследование о сексе, о том, что в России секс представляют совсем по-другому, чем в Америке. Один из самых интересных уроков, усвоенных мной в Москве и в Нью-Йорке, где я прожила б ольшую часть своей юности: нет единого, данного природой, значения у совокупления двух тел. В Москве мужчина может считать себя натуралом и, тем не менее, иметь сексуальные отношения с другими мужчинами; в Нью-Йорке одного единственного поцелуя между мужчинами достаточно, чтобы «заклеймить» их геями. Изучая историю секса, а в особенности, работы Мишеля Фуко, я уяснила еще одну очень интересную вещь: надо копать там, где находятся наши самые верные истины, и вот тогда ты обнаружишь замаскированную под эти «истины» власть, и, прежде всего, власть религий, правительств и наук, власть, стремящуюся дисциплинировать наши тела. Такой археологический подход к сексу, и настойчивое стремление обнаружить причины сложившегося порядка вещей, вместо того, чтобы принимать его как что-то само собой разумеющееся, повлияли не только на написание моей книги, но и на всю мою жизнь. Освободившись от невидимых пут, я отринула истины секса в Нью-Йорке и в Москве, в Америке и в России. Я отказалась принимать дисциплину гендера и сексуальности, структурирующую обе страны, и, вместо следования дисциплине, занялась поисками желания, и как исследователь, и как просто человек.

Дисциплина — это результат того, что Фуко называет дискурсивными режимами, или, проще говоря, результат идеологий. Различные идеологии определяют, как именно должны человеческие тела соединяться для получения удовольствия. Гендер — это одна из таких идеологий. И в России, и в США гендер рассматривается достаточно догматично: он может быть только мужским или только женским. Согласно этой гендерной идеологии, которую Джудит Батлер назвала «матрицей гетеросексуальности», люди рождаются либо в мужском, либо в женском теле, и эти тела с возрастом обретают, соответственно, либо мужественность, либо женственность, и при этом пол/гендер у всех людей постоянен на протяжении их жизни, а сексуальные желания должны быть направлены только на противоположный пол. Хотя эта идеология и оставляет место для гомосексуальности, но только в пределах двойственностей тела/секса/желания — как в сочетании: «мужественный мужчина» с «женственным мужчиной». Тем не менее, любой, кому удалось вырваться из гетеросексуальной матрицы и попасть в поле квирской любви, знает, что иногда мальчики будут девочками и девочки будут мальчиками, и что гендеры и желания слишком запутанны и непостоянны. Рассказы, которые вы сейчас прочитаете, как раз об этом — насколько сложны квирские желания, чтобы вписываться в двухполюсность «такого» и «этакого».

Прогресс — еще одна идеология, которой сложно избежать. По крайней мере, со времен Восстания Стоунуолла (1969), американские квиры продолжают утверждать, что камин-аут, или раскрытие своей сексуальной ориентации, делает жизнь лучше. Но, как с тех пор отмечали многие теоретики, в том числе и Фуко, камин-аут превратился в еще одну форму дисциплинирования, которая устанавливает наши желания и наши «я» как что-то неподвижное и стабильное, и требует от нас вести себя так, чтобы поддерживать эту стабильность.

Камин-аут в России, по ряду исторических и культурных причин, никогда не рассматривался в качестве единственно возможного решения. В России люди допускают в свою жизнь больше неопределенности и двусмысленности, касательно того, кто же они есть «на самом деле», что и позволяет им во многом избегать худших видов сексуальной дисциплины, чего не скажешь об американцах. В то время как лесбиянки в Америке спорят, возможно ли им, будучи лесбиянками, получать удовольствие от каких бы то ни было фаллических объектов, будь то пенис, дилдо или даже «влагаемый» язык, их сестры в России не испытывают большой потребности в следовании какому-либо строгому своду сексуальных правил. И все же, вряд ли российские квиры более свободны от чужой воли, чем американские. За подполье надо платить. Без камин-аута невозможно добиться принятия широкого спектра законов, защищающих права, так, как это сделали американские квиры, и в результате российские геи, лесбиянки, транссексуалы и бисексуалы — и в первую очередь, наиболее маргинальные из них, в экономическом и/или социальном плане, — продолжают преследоваться и подвергаться издевательствам, не смотря на то, что российские законы уже давно перестали осуждать гомосексуальность.