У любви на крючке

Разумеется, она не поверила в слова Фокса. Приберегал вертушку на черный день, как же! Дожидался ее плохого настроения после съемок, чтобы извлечь зайца из шляпы… Ерунда какая! Фокс знал, что она ему не поверит, тут и сомневаться нечего. Если человек приобретает дорогую вещь для практически необставленной квартиры – это что-то да значит. Ханна отчего-то боялась задумываться о его мотивах. Начнешь анализировать – и чувства, о которых стараешься не вспоминать, накроют тебя с головой. А дальше что?

Они жили в разных штатах. Препятствие для развития отношений совершенно очевидное, но далеко не главное. Между ними, в принципе, отношений быть не может.

Заявлял ведь Фокс, что ему не требуется постоянная подруга, не нужны обязательства…

Ханна была его полной противоположностью. Если уж решила чему-то или кому-то себя посвятить – пойдет до конца. Верность она впитала с молоком матери и не представляла, как можно жить иначе.

Разумеется, она изобразила восхищение отличным проигрывателем. А что? Такая приятная неожиданность… И все же Ханна бессознательно желала проникнуть в глубинный смысл поступка Фокса, хотя что это, как не стремление к саморазрушению? Она старалась потушить вспыхнувшее в сердце пламя, напоминая себе, что следует жить текущей минутой. Фокс явно нуждался в настоящем друге, который отвлечет его от мрачных мыслей, придаст уверенности. Значит, Ханна будет ему таким другом. Отказ от физической близости открыл новую грань их взаимоотношений. Доверие, установившееся между ними, – штука редкая и ценная. Не будь доверия, не случилось бы и сегодняшнего выезда.

Свет, падавший сквозь залитое дождевыми потоками окошко, подчеркивал чеканный профиль Фокса. Он постукивал пальцами по рулю, а на щеке медленно билась жилка. Конечно, ей хотелось наклониться влево, взять Фокса за виски и хорошенько поцеловать. Высвободить наконец тот тлеющий огонек, что разгорался между ними, но… Настоящая дружба важнее.

– Один из моих любимых звуков, – сказала Ханна, отстегнув ремень и устроившись удобнее. – В Лос-Анджелесе такая погода – редкость. Как только начинается ливень, прыгаю в машину и катаюсь по городу. Слушаю, как капли барабанят по крыше.

– Какую музыку включаешь во время дождя?

Она улыбнулась. Знает, что спросить!

– Конечно, «Дорз». «Верхом на буре»[37]. – Ханна покрутила настройку радио, пытаясь найти волну, передающую классический рок. – Подобное сочетание заставляет чувствовать себя главным героем своего собственного фильма.

– Главным героем?

– Ну да. Представь, мчишься вперед сквозь дождь. Волнующий кадр. Ощущаешь себя Рокки, готовящимся к решающему бою. Или Бэби из «Грязных танцев», репетирующей меренгу. На худой конец, воображаешь, что оплакиваешь под дождем утраченную любовь. Фокс, да все иногда так фантазируют!

– Я не фантазирую, – скептически ухмыльнулся он. – Черт, уверен, что и Брендану это в голову не придет.

– Допустим, ты на судне, ворочаешь контейнеры, набитые крабами. Неужели у тебя никогда не возникает чувства, будто за тобой наблюдает зрительный зал?

– Нет.

– Грязный лжец!

Фокс расхохотался, откинув голову.

– Знаешь, в детстве я любил фильм «Челюсти». Наверное, не меньше ста раз его смотрел. – Он пожал плечами. – Порой сменяешься с вахты, лежишь в каюте, ребята о чем-то треплются. Вспоминаю в такие минуты сцену, где Дрейфус выпивает в компании с Шоу и Шайдером.

– Это где они еще поют? – улыбнулась Ханна.

– Да. – Фокс прищурился. – Так вот, я представляю себя Шайдером.

– Не согласна. Знаешь кто ты? Ты – акула.

Он вновь расхохотался, и Ханна повернулась к нему лицом, прижавшись щекой к кожаной боковине сиденья. Старики за окошком автомобиля активно втягивались в двери церкви, однако Фокс выходить не спешил.

– Твоя мама… какая она?

Казалось, он не удивился неожиданной смене темы. Медленно покрутил на запястье кожаный браслет.

– Громкая. Любит не к месту пошутить. Мать – заложник своих привычек: сигареты, кофе, вечно какая-нибудь история наготове.

– Почему ты так нервничаешь перед встречей?

Словно почувствовав, что сказал слишком много, Фокс метнул на нее острый взгляд и тяжело сглотнул.

– Когда она смотрит на меня – видит отца. Посмотрит, вздрогнет, потом улыбнется.

Сердце Ханны сжалось, словно в него ткнули иглой.

– И все же ты всегда готов с ней повидаться.

– Привык, наверное, – пожал плечами Фокс. – Через какое-то время вообще станет все равно.

– Нет, – едва слышно пробормотала Ханна сквозь шелест дождя. – Через какое-то время она поймет, что на отца ты совсем не похож, и уже не будет содрогаться. Ну, мне так кажется.

Судя по всему, Фокса она не убедила, и тот, запустив руки в волосы, вновь сменил тему разговора:

– Кстати, даже не спросил – как прошел сегодняшний день?

Ханна резко выдохнула, вспомнив, что на ней теперь огромная ответственность.

– Хм. Интересно прошел, если так можно выразиться.

– Что-то случилось? – нахмурился Фокс.