У любви на крючке

Да, у нее было нехорошее предчувствие. Она боялась, что в рейсе Брендан прочистит Фоксу мозги, что ее ловец крабов не выдержит тяжелой ноши: тут вам изменения и в личной жизни, и в карьере… И тем не менее она верила: не сможет он посмотреть ей в глаза и заявить, что ставит точку на их рождающихся отношениях.

Увы, Фокс таки подвел черту. Поднимаясь по ступенькам к двери его квартиры, Ханна слышала, как стучит ее разорванное, окровавленное сердце.

Господи… Оно едва не выскочило из груди, когда Фокс вошел в бар. Какое счастье, думала Ханна еще час назад.

Глупышка. Наивная, глупая девчонка.

Собирай свою сумку и проваливай.

И не смей задерживаться…

Поцелуй лишь стократно усилит ее боль. Сперва Ханна рассчитывала на него, надеялась: последняя попытка сломит те баррикады, которыми отгородился от нее Фокс за пять дней в море, но… Все, никаких последних попыток! Ей хотелось забиться в какой-нибудь темный угол и хорошенько выплакаться.

В глубине души Ханна знала, что поступает несправедливо. Раз Фокс не хочет отношений, ей следует уважать его мнение. Надо быть большой девочкой и просто пожелать этому мужчине добра. В конце концов, она с самого начала была в курсе, что Фокс – принципиальный холостяк. Ничего тут удивительного нет. Только вот попробуй убеди свое сердце…

Она открыла дверь и, постукивая каблучками, прошла в прихожую. Фокс медленно тащился сзади. В воздухе висел запах мыла и шампуня, доносившийся из открытой душевой. Ханна глубоко его вдохнула и направилась в свою комнату. Сумку она собрала заранее – шестое чувство подсказало. Конечно, надеялась распаковать ее завтра утром. Была уверена, что Фокс не позволит ей уехать, пока они не определятся с дальнейшими планами на жизнь.

Перешагнув порог спальни, Ханна по привычке хлопнула по сенсору гималайской солевой лампы. Люстру включать не стала, и комнату заполнил красноватый свет. Подняв сумку на кровать, расстегнула молнию, вытащила хлопковые трусики, джинсы и футболку с изображением Джонни Кэша. Разложив одежду на кровати, обернулась, чтобы закрыть дверь. Потянувшись к задвижке, она замерла – на пороге, подсвеченный розовым, стоял Фокс. Наблюдал за ней, упершись плечом в косяк. Лицо жалкое, измученное.

– Мне нужно переодеться.

Он не двинулся с места.

Раздосадованная Ханна толкнула его в грудь, пытаясь выставить из спальни, и еще больше разозлилась, когда не смогла сдвинуть могучее тело ни на дюйм.

– Дай переодеться, и я уйду.

– Не хочу, чтобы ты уходила вот так…

– Наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями.

Фокс не двинулся с места, лишь заскрипел зубами.

Ханна решила, что с нее довольно.

Она даже припомнить не могла, когда ей так сильно хотелось кого-то ударить. Агрессивной она никогда не была – всегда горела желанием помочь, договориться, решить вопрос мирным путем. Значит, Фокс не хочет, чтобы она оставалась, и в то же время не дает ей переодеться. Что же ей, уходить в этом платьице? Да что он о себе возомнил? У нее зачесались руки пихнуть его еще разок, уже со всей силы. Впрочем, Ханна знала и более действенные способы – слава богу, было у кого научиться. Если их сейчас применить – ей тоже будет больно, но, во всяком случае, ее гордость не пострадает.

Просто покажи ему, что он теряет…

Развернувшись лицом к кровати, Ханна сняла через голову платье, испытав огромное удовлетворение, когда сзади тяжело засопели. Медленно свернула позаимствованную у сестры одежду и нагнулась, убирая ее в сумку.

– Господи, Ханна… Ты чертовски сексуальна, – хрипло прорычал Фокс.

Он уже дышал ей в спину, и внутри у нее что-то взорвалось, словно вышибли пробку из шампанского. Ханна выпрямилась, невольно коснувшись обнаженной спиной бурно вздымающейся груди мужчины. Потрясающее ощущение… С чем сравнить? Разве что с захватывающим дух моментом, когда едешь на колесе обозрения, добираешься до самого верха, и под твоими ногами вдруг расстилается огромный удивительный мир. От кончиков пальцев вверх побежала горячая дрожь; у Ханны съежились и затвердели соски, а ведь Фокс ее даже не коснулся.

Ей жутко захотелось повернуться, прижаться лицом к его груди… Она едва не последовала внутреннему зову, но все же сдержалась.

Фокс пробормотал ей в ухо:

– Еще не пришло время для прощального поцелуя?

В Ханне с новой силой взыграло желание показать, чего он себя лишает.

А еще подогнать к его дому экскаватор и засадить в стену чугунной бабой. Она уйдет, переступая через дымящиеся обломки. Неизведанное ранее, чуждое ей желание. С другой стороны – а любовь, а горе, которые она испытала с этим мужчиной? Никогда еще Ханна не переживала подобного, так что придется последовать своим инстинктам, а с последствиями разобраться позже. Больнее уже не будет.

И она повернулась.