У любви не всегда красивое лицо (СИ)

Ребенок нахмурился, а затем повертел головой. Вдруг он увидел мое пианино и подбежал к нему. Я же взволнованно пошел следом: надо проследить, чтобы он ничего не сломал. Однако ребенок даже не прикоснулся к моему музыкальному инструменту, а продолжал стоять возле него и немного удивленно его осматривать. А затем задал вопрос, который меня сильно удивил:

- Что это?

- Это пианино. Ты не знаешь, что это?

Ребенок покачал головой, а затем снова уставился на пианино.

- У мамы такое было… - немного неуверенно сказал он, а затем взобрался на скамейку. – А потом папа разбил его…

Я сердито хмыкнул и снова ощутил злость на Рауля. Но потом справился с эмоциями и снова обратился к мальчику.

- Тут создается музыка. Ты же знаешь, что такое музыка? - спросил я.

- Да, - кивнул Густав, - мама пела мне… а иногда в моей голове сама по себе играет красивая музыка.

- Что? - спросил я, подняв бровь. Такого не может быть… - Ты еще ребенок, какая музыка может играть у тебя в голове?..

Густав вдруг нажал на одну из клавиш цвета слоновой кости, и по складу разнесся громкий звук.

- Это не похоже на музыку, - ребенок поднял на меня свои зеленые глаза.

- Нет, - сказал я,- потому что ты делаешь это неправильно. Вот…

Я немного оттеснил его в сторону, а потом сел возле него и начал играть мелодию, которую написал сам. Затем перевел взгляд на Густава, и мое сердце наполнилось радостью, когда я увидел, что глаза Густава расширились от волнения и восторга.

- Это потрясающе, мистер Эрик! Как вы научились?

- Я с этим родился. Я никогда не знал своего отца, но я слышал истории о том, что музыка текла в жилах у всей моей семьи… Я не знаю, верить или нет, но факт в том, что я играю лучше, чем остальные, и я научился сам. Твоя мать… – я на минуту замолчал, а потом продолжил: - Когда я впервые услышал, как она поет, то сразу понял, что ее голос как у ангела. Она была одним из моих инструментов, я научил ее петь… – болезненные воспоминания мгновенно захватили меня в плен, но я не поддался им и перевел разговор в другое русло: - Когда я овладел пианино, то понял, что способен на большее. Вот тогда я научился играть на арфе, виолончели и скрипке.

Глаза мальчика засияли еще больше, теперь в них одновременно светилось уважение ко мне, неудержимый восторг и жажда знаний.

- Я бы хотел научиться играть на пианино. И на скрипке!

Я усмехнулся его горячности и, выдвинув ящик шкафа, порылся в нем.

- Ну, тогда тебе повезло.

Еще немного поискав там, я наконец-то выудил небольшой футляр. Там была скрипка, но я не очень любил играть на ней, так как мое сердце навсегда принадлежало фортепиано.

- Твой дед был музыкантом… скрипачом, если быть точным. Когда он умер, твоя мать унаследовала его скрипку. Она подарила мне ее, но теперь пришло время, чтобы вернуть ее истинному Дае… – я грустно улыбнулся. - Кристин сказала мне, чтобы я передал ее моему сыну, но я не верю, что он у меня когда-нибудь появится, - тут я вздохнул и укорил сам себя. Ведь если Густав действительно мой сын, то пожелание Кристин сбылось. - Я думаю, тебе она нужнее…

С этими словами я открыл футляр и вложил скрипку в руки мальчика.

- Она тяжелая… – удивленно пробормотал он.

- Ты просто еще маленький. Когда подрастешь - будет в самый раз. Теперь пообещай, что будешь заботиться о ней. Эта скрипка нуждается в постоянном уходе. Если о ней хорошо заботиться – она подарит тебе замечательную игру.

Я показал мальчику, как надо держать скрипку, но когда он положил подбородок куда надо - она выскользнула. Слава богу, что я успел подхватить ее.

- Осторожнее, - немного сердито буркнул я, но тут же одернул себя: мальчик еще маленький, он не понимает. - Она же старая…

- Я не могу удержать ее подбородком, она тяжелая, - голос Густава был очень взволнованным и расстроенным.

- Давай, это должно быть у тебя в крови! – подбодрил я его. Мальчик попробовал снова, но инструмент опять выскользнул из его пальцев. Поймав скрипку, я покачал головой и успокаивающе улыбнулся Густаву, который чуть не плакал.

- Возможно, ты пока не готов, - он шмыгнул носом и промолчал. Тогда я продолжил: - Ничего страшного! Ты привыкнешь к скрипке и научишься играть так же виртуозно, как твой дед.

С этими словами я осторожно обнял мальчика за плечи и тепло улыбнулся ему, а затем аккуратно, чтобы не поцарапать, вложил скрипку в футляр и убрал под фортепиано:

- Она будет здесь, - сказал я Густаву, поскольку он бросил на исчезающую скрипку жадный взгляд. Похоже, она ему действительно понравилась, и он хотел научиться играть. - Если ты захочешь поиграть - то сможешь забрать ее.

Мальчик кивнул, и его нахмуренное личико осветила улыбка. Потом он повернулся к пианино и положил пальцы на клавиши. Оно тоже ему понравилось, но, скорее всего, из-за моей игры.

- Я думаю, что фортепиано лучше, мистер Эрик.

Мальчик нажал на несколько клавиш, а потом увидел ноты, что стояли на подставке.

- Это то, за чем нужно следовать, чтобы играть? – он вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул:

- Да, это ноты.

- Ноты?