У лодки семь рулей

— Коли так, придется купить на меня, а подойдет твой черед их обувать, так ты напихаешь внутрь бумаги, чтоб они у тебя на ногах не болтались. Мне-то ведь твой размер и вовсе не подойдет. А перед тем как на вечеринку идти, мы их в карты будем разыгрывать, кто выиграл, тому в новых ботинках щеголять. Здорово я придумал, правда? Я так считаю: друзья промеж собой завсегда поладят.

— А какие мы купим ботинки?

— Ежели денег наберем, отхватим самые что ни на есть пижонские: желтые с белым, я уж присмотрел. Девчонки страсть как любят, когда кавалер в шикарных ботинках. Они всегда первым делом на ноги смотрят.

— Желтые с белым — это красота. Я о таких даже и не мечтал, верно, красивше и не бывает.

— Если ты хочешь…

Ну конечно, он хочет. Сидро давно был во всем согласен с Жеронимо Арренегой.

— Если хочешь, давай отправимся на вечер к нам в село. Там сегодня свадьбу играют. Ты прихвати с собой гармонику, а уж приглашение я тебе добуду — мне жених друг-приятель. Наедимся до отвала, всего попробуем: и курятины, и молодого барашка. Небось не откажешься?

— Я сроду курятины не пробовал, — сознался Сидро.

— А на свадьбе всегда бывает курица. Куриный бульон с рисом и яйцами. А еще там угощаются сладким рисом и свадебными пирожками — в них кладут корицу, а сверху смазывают яичным желтком. Ну как, идем?

— А что мы управляющему скажем?

— Я сам с ним поговорю. Скажу ему, что тебе что-то неможется и что мы пойдем за лекарством. Ох и напьемся же мы с тобой на свадьбе!

— Я раз напился, только радости было Мало… в таверне у Доброго Мула…

Жеронимо это показалось остроумным, и он захохотал. Сидро смеялся вместе с ним.

— Э, приятель, коли хочешь стать мужчиной, тут уж ни вина, ни курева, ни дурной болезни бояться не след. Я вот, когда в армии был, схватил такую болезнь…

— А что это за болезнь?

— Погоди, сам узнаешь. Вот попадешь в армию, — все узнаешь.

Арренега натянул на себя пиджак, стряхнул приставшую к нему солому и сунул в руки Рыжику губную гармонику. Тот заиграл какой-то веселый марш, но Жеронимо выхватил у него гармонику изо рта и зашикал:

— Ты, никак, парень, забыл, что ты — больной. Надо же, чтоб управляющий нас отпустил, а то он подумает, что мы смылись, и не примет назад. Я бы и сам не вернулся, да уж больно мне приглянулась эта худышка в желтой кофте. В Самору она со мной не пошла, но не будь я Арренегой, коли своего не добьюсь.

— А мне тут нравится одна блондиночка, — признался Сидро. — У нее еще леденцы в кофте зашиты…

— Э, брат, ты это лучше брось. Девушки из Глории водят компанию только со своими парнями. Их и пригоршней золота, не купишь.

Не довелось им напиться допьяна, да и со свадебного стола ничего им не перепало. А все потому, что Рыжик с первого же стакана так захмелел, что взял да и заиграл: «То-ре-адор, сме-ле-е-ее в бой!..» А дружка жениха, сидевший с ним рядом, почел это за оскорбление новобрачным и, не долго думая, засветил музыканту между глаз. Удар был так силен, что Рыжик, перевернувшись вместе со стулом, вылетел прямо за дверь, и Арренеге пришлось тащить его к источнику и окунать головой в воду.

— Ты не думай, Рыжик, что они все такие. Жених — мой друг, и я его удержал, когда он хотел было еще тебе добавить. Правда, он славный парень?

— За что меня так? Что я такого сделал? — стонал Сидро.

Он был весь избит. Гармоника его исчезла.

Глава пятая На гумне и солома в цене

«Да, все имеет свою цену. Бывает, что вещь и вправду своей цены стоит, а бывает, что показуха одна… Главное, уметь так подать, чтоб за дорогое сошло, будь то хромая кобыла, музыкальная шкатулка или акции новой компании. Есть такие ловкачи, что и трамвай на ходу продадут. А то нет? За милую душу продадут».

Обо всем этом думал Агостиньо Серра, говоря своему управляющему:

— Плохи наши дела, Луис, в самом деле, хуже быть не может.

Управляющий в ответ только пожимал плечами: мол, хозяину виднее.

— Говорю тебе: сам-семь мне не хватит даже за аренду заплатить. Ты ведь грамотный, возьми карандаш да прикинь. А еще проценты нужно внести в банк — забыл?! Если даже удастся отвертеться от уплаты за амортизацию, то уж проценты, хоть умри, надо заплатить. А семена в земельный фонд? У меня здесь все записано. А еще прибавь оплату сезонников на посевной, да на прополке, да на уборке, да еще трактор нужен, А жалованье постоянным рабочим?

— И десятина еще…

— Вот-вот, еще и десятина. А двух быков покупать придется взамен тех, что недавно сдохли…

— Аренда все доходы съедает.

— А как ты иначе получишь землю? Цепляешься за нее что есть силы: вечно долги да закладные, и все ради того только, чтоб к концу года, целого года труда и забот, выплатить эту проклятую аренду и опять остаться по уши в долгах. Труда не жаль, жаль здоровья — его нам никто не вернет.

— Да, хозяин, что верно, то верно, вы прямо на глазах постарели.