У лодки семь рулей

— Еще бы не постареть. Все эти неурядицы меня просто в гроб вгоняют. И хоть бы кто-нибудь нам помог, дьявол их побери! Кругом только и твердят: государству нужен хлеб, стране не хватает хлеба, а случись недород или еще какая напасть, — с землей бед хватает, — так за все расплачиваемся мы, арендаторы, те, кто эту землю обрабатывает. Вот и выходит, что арендовать землю — занятие для дураков. Народ уходит из деревни, и в один прекрасный день нам придется вместо хлеба жевать болты и гайки.

— Да уж, видно, так и есть…

— Вот именно, так и есть. Я и сам подумываю: а не бросить ли мне все это ко всем чертям? Конечно, мы сами виноваты в том, что происходит. Если бы мы все, кто растит этот хлеб, взяли бы да и плюнули на свое кровное дело, то-то бы они заплясали. Небось сразу перестали бы кормить нас разными обещаниями. А то сулят с три короба, да посулами и кончается. Все, что у меня было, все я сюда вложил, из вконец истощенной земли чуть ли не сад сделал, а завтра не уплачу — и вышвырнут меня отсюда в два счета… Другой такой же идиот не заставит себя ждать и тут же арендует эту землю за четыре, а то и пять тысяч эскудо.

Управляющий молча слушал эту тираду и только время от времени пожимал плечами в знак того, что он, мол, ума не приложит, каким образом помочь хозяину выбраться из беды. Сам он часто говорил своей жене: «Арендовать землю — дело, конечно, хорошее, только мороки с ней не оберешься, а я этого не люблю и свой покой ни на какое хозяйство не променяю».

— Это уж год такой выдался, хозяин…

— Еще бы! В эту землю сколько труда ни вложи — все прахом. Давно нужно было бросить ее и переселиться куда-нибудь в Африку. Осточертело даже говорить-то об этом! Я ведь не один такой неудачник, моя судьба — судьба многих… Вот и скажи-ка ты мне: что теперь делать с таким урожаем?

— Да уж много не наделаешь…

— А, что ты чепуху городишь: много — немного! Ничего, понимаешь, ровным счетом ничего нельзя сделать. Сам-семь — это только уплата за аренду. А дальше что? Продавать лошадей? Или, может быть, трактор? А еще проценты по закладной!

— А может, сеньор помещик подождет с уплатой за аренду?

— Ох, не смеши меня, Луис! Ты, что ли, за меня поручишься? А где-то деньгами разжиться надо, иначе я окончательно погорел… О, а не погореть ли мне на самом деле? Я и забыл совсем про страховку, все эти годы ее платил, еще один расход! Чем такой урожай собирать, лучше бы он весь на корню сгорел!

— А если зерно сгорит, что тогда?

Агостиньо Серра повел плечами и скинул шляпу на стол.

— Если б оно сгорело, я бы обратился в страховую компанию или как ее там. Развели этих компаний да обществ до черта, а толку чуть. Я никогда там и не был, только по названию знаю. Да это все бредни, с чего бы вдруг зерну загореться? Чему нужно сгореть, то нипочем не загорится.

Управляющему уже надоел этот разговор, и он выказывал явное нетерпение. Заметив это, арендатор потянулся за платежной книгой.

— Вот! Счета, счета, счета… Нет, с меня довольно. Пойду к помещику, и в банк, и в земельный фонд и везде скажу, — вот я перед вами, дорогие сеньоры, делайте со мной что хотите, а только дела мои плохи и погоде я не хозяин. И кто только тянул меня за язык обещать им сам-двенадцать!

— Я тоже всем так говорил — вы сами приказали, хозяин.

— Ну что ты на меня киваешь? Кому охота прослыть жалким неудачником? Вот и втирал всем очки. Они-то все небось не очень пеклись о моей персоне. И теперь опять мне одному придется отдуваться. Попробуй теперь скажи им, что у меня еле-еле сам-семь наберется, так ведь сразу поди завопят, что я их надул. В общем, куда ни кинь…

— Но если вы, хозяин…

— Конечно, придется сказать им правду. Либо они мне дадут денег, либо пусть сажают меня в тюрьму. Честный человек — и за решеткой! Что ж, не я первый, не я последний!

— Но ведь у вас, верно, есть друзья, хозяин?

— Ох, эти друзья… Пришла беда, они прочь, как вода. Ничего, Луис, человек может вынести многое. Все проходит, нужно только набраться терпения, Я тут хотел, чтоб ты мне отчет подготовил, так ты теперь это дело оставь, не трудись, — хоть этим я тебя отблагодарю. Ты всегда был мне хорошим товарищем, а что я твой хозяин, так это случай. Ты ведь тоже в любой день сам можешь стать хозяином.

— Спасибо вам на добром слове, сеньор, а только все это не так просто. Управляющие всем нужны, а уж кому написано на роду быть в услужении, тот так свою жизнь и проживет, И черт с ним! Лишь бы не мучиться, как…

— Как?

— Да вот как вам пришлось. Что же это такое? Всю жизнь вы работали на этой земле, а теперь?

— А теперь, Луис, я начну жизнь заново.

Управляющий сделал гримасу, еще раз пожал плечами, потом, подойдя к стене, что есть силы стукнул по ней кулаком и нетвердым шагом прошелся по комнате; наконец, пригладив дрожащими пальцами волосы, остановился перед хозяином, который сидел все так же неподвижнее подперев голову руками.

— Вот вы говорили, хозяин, что, мол, если зерно сгорит…

Агостиньо Серра поднял на него глаза — выражение лица его было загадочно.