У Лукоморья

Итак, какой же вид, какой архитектурный характер имел михайловский грот в пушкинское время?

Я полагаю, что холм в основном был таким же, как сейчас. Он был насыпан тогда, когда по распоряжению Ганнибала был вырыт находившийся рядом глубокий пруд. Землей для холма послужил грунт, вырытый из котлована. В центре холма была устроена пещера. Вход в нее хорошо виден и сейчас. Он был обложен булыжным камнем в виде арки. Остатки камней от нее и сейчас лежат у подошвы холма.

Пещера была неглубокой, стены ее были выложены дерном, потолок держался на четырех деревянных сваях. Внутри грота, как то было положено и рекомендовано тогдашними парководами, стояли диван или скамейки и небольшой столик. Иногда по вечерам здесь зажигалась лампа-светильник. Все было сказочно и просто.

НА ТРОПЕ К ДОМУ ПОЭТА

Когда вы идете в Михайловское по дороге, ведущей от окраины деревня Бугрово к усадьбе Пушкиных, вы видите, что она то поднимается, то опускается, то вновь поднимается. Это самая живописная дорога, по которой идут сегодня на поклон к Пушкину. Из зарослей березняка и ольшаника она выводит вас в сосновые рощи, потом снова бежит в ольшаник, который повсюду воюет с березняком и ельником.

Ваше сердце радуется, слыша веселое посвистывание дроздов, когда они стремительно перелетают из одних кустов в другие. Вашу дорогу преграждает небольшое болото, которое исстари зовется «темный» или «грязный» ручей. Здесь земля всегда «кряхтит», а болотце о чем-то «бормочет». Все вокруг янтарно-желтовато, кругом папоротник и болотные травы, какие не часто встретишь в других местах.

Зимородки озабоченно перепархивают через дорогу от кочки к кочке. Болтают сороки, громко воркуют лесные голуби, пролетая над вашей головой. Отовсюду, из каждого придорожного местечка, раздается равнодушное постукивание лесного столяра, большого пестрого или зеленого дятла. Ах, как он ловко барабанит, словно не дятел, а музыкант!

По мере того как тропа поднимается, кругозор расширяется. Теперь с обеих сторон — великолепный сосновый лес, где гигантские стволы выстроились в длинные коридоры. Ветви стволов изгибаются по-разному. Одни как своды прекрасного храма, возведенного самой природой, другие стремятся лечь на ковер зеленого мягкого мха, бодро пружинящего под ногами. А вокруг цветы и травы. Самые разные.

Все шире и прямей к горизонту идет дорога. Вот она подходит к старинной «Поклонной горке», где стоит фамильная часовня. Вдали уже мелькают постройки усадьбы.

А вот и Ганнибалов пруд. На подлете серая цапля. Другая, задумчивая, надутая и важная, стоит в воде среди осоки. Это место — древнее становище михайловских цапель. Вот и соловей, поющий свои михайловские песни.

Много, бесконечно много раз ходил по этой дороге Пушкин. Ходил туда, сюда, близко, далеко...

А вот и могучие древние Ганнибаловы ели — добрые знакомые и милые друзья Пушкина! Их когда-то было много, больше сотни. Они были посажены дедом его Осипом Абрамовичем в 1783 году по сторонам въездной дороги, которая с тех пор стала называться Еловой аллеей.

Теперь их осталось только шесть, остальные были вырублены фашистами в 1941—1944 годах. Все ели — ветераны-инвалиды Великой Отечественной войны. У одних шрапнельные ранения, у других пулевые. Все они больные, и им трудно жить на свете.

На местах уничтоженных выросло «племя младое» — елки, которые были посажены нами в 1945—1956 годах; все они — местные уроженцы. Сохранилось и полтора десятка елей, посаженных на месте усохших и поваленных бурями сыном поэта, Г. А. Пушкиным, в канун юбилея 1899 года.

Аллея ведет вас прямо к крыльцу дома поэта. Она прямая, как стрела. Вряд ли где в другом месте нашей Родины есть еще такая могучая длинная аллея! От «Поклонной горки» до крыльца Дома-музея — почти целый километр!

НЕУДАВШАЯСЯ ЗАТЕЯ ЕКАТЕРИНЫ II В СЕЛЕ ВЕЛЬЕ

Совершая путешествие по России в 1780 году, императрица Екатерина II проезжала мимо Велья, старинного села Воронической волости. Ширь, простор, зеленые рощи, великолепные озера, величественно вздымающееся над ними древнее живописное городище поразили ее воображение. Всё «подлое» — мужики, бабы, ребятишки, скот — заранее было угнано подальше от глаз высочайшей путешественницы, дабы ничто не нарушало «гармонию природы». Лишь колокольный звон велейских церквей да попы, раболепно стоявшие с крестами, хоругвями и «святой водой» вдоль дороги, свидетельствовали о том, что это было не пустынное место.

— Чье имение? — спросила царица, обращаясь к своей пышной свите.

— Вашего величества дворцовая вотчина, — ответил псковский наместник.

В свите императрицы находился ее новый фаворит — двадцатилетний генерал-адъютант А. Д. Ланской.

— А почему бы нам не построить здесь новый загородный дворец? — обратилась Екатерина к Ланскому.

Фаворит потупил очи в знак согласия.

Царица уже давно подумывала об уединенном красивом месте, где можно было бы вдали от столицы пожить жизнью обыкновенной помещицы «на лоне сладостной натуры». Велье ей сразу понравилось.